Приступить к ликвидации

Никогда еще не приходилось Белову видеть столь сложные конфигурации бородок ключей. Они по форме напоминали маленькие крепости с зубчатыми стенами и приземистыми башнями по бокам.

- Да, - изумился Никитин, - штучная работа, большой цены вещь.

Наумова как-то испуганно подошла к двери, постояла некоторое время, не решаясь вставить ключ в замок, потом трясущейся рукой попыталась вложить его в фигурную скважину.

- Эх, мамаша, - Никитин взял у нее из рук связку и начал работать ключами.

Замки щелкали, отдавались металлическим звоном. Наконец первая дверь распахнулась. Никитин достал фонарик и осветил полумрак тамбура. Еще одна дверь. Еще набор замков.

Они увидели темный коридор, пол его был застелен ковровой дорожкой, на которой что-то лежало.

- Я же убиралась утром, - сказала за спиной Никитина женщина, - все в порядке было.

- Хозяйка! - позвал Никитин, войдя в коридор. - Эй, есть кто живой?

Белов, войдя следом за ним, нажал на рычажок выключателя.

Свет в Москве давно был тусклым, фонарь мутного хрусталя, зажатый по бокам грудастыми серебряными дамами, висел под потолком. Никитин наклонился над темным предметом на ковре.

- Между прочим, котиковая шуба, - сказал он.

Никитин предчувствовал событие, и сердце его наливалось яростью.

- Подожди, - Белов распахнул дверь в комнату.

Большой круглый стол, стулья, картины на стенах. Вторая дверь вторая комната. Письменный стол, модели мостов, паровоз с большими медными колесами. Плотный ряд фотографий в темных рамках, написанный маслом портрет человека в путейской форме, диван. Третья дверь - третья комната. Совершенно темная, запах духов и еще чего-то, а вот чего, Белов не понял. Он лучом фонаря пересек комнату. Стены, обитые голубым материалом, голубые шторы, голубой ковер на полу, стол, шандалы со свечами...

На полу лежала женщина в голубом халате, беспомощно откинув в сторону руку.

- Никитин! - крикнул Белов. - Свет! Немедленно свет!

Он наклонился над женщиной, взял ее почти невесомую руку, нащупывая пульс. Наконец под пальцами дрогнула кожа.

- Врача! - крикнул Белов. - Никитин, звони нашим!

ДАНИЛОВ

В странно голубой комнате горели свечи. Свет их прыгающе отражался в двух огромных зеркалах. Пахло лекарствами, духами и ладаном.

Данилов взял со стола странную колоду карт. Выкидывая одну за одной, он глядел на сложное переплетение фигур и цифр на атласных рубашках и вспомнил, как в четырнадцатом году в Брянске, когда он был еще совсем юным реалистом, все покупали гадальные карты девицы Ленорман, предсказавшей гибель Наполеона.

- Доктор, - спросил Данилов, положив карты, - как она?

- Ее ударили тупым предметом по голове, она потеряла сознание. Но сердце крепкое, думаю, все будет в порядке.

Вошел Муравьев, с интересом оглядел комнату.

- Иван Александрович, мы тайник нашли.

- Где?

- В гостиной.

- Пустой, естественно?

- Конечно.

Данилов встал, прошел по коридору мимо сидящих, как скованные, испуганных понятых и вошел в гостиную. Огромный ковер был скатан в трубку, и в полу зияло квадратное отверстие.

Данилов подошел, опустился на колени.

- Ну-ка, посвети мне.

Эксперт зажег фонарь, и Данилов увидел металлический ящик, вделанный в пол, крышка его была умело покрыта паркетом, так что почти не отличалась от остальной поверхности.

- Посвети-ка, посвети.

Луч света уперся в дно ящика, покрытое пылью, в углах засеребрилась паутина.

- Я так думаю, что в этот тайник года четыре никто не заглядывал. Ищите, просто так хиромантов у нас в городе по голове не бьют.

Он снова вернулся в эту странную комнату, напоминающую кадр из какого-то немого фильма, которые крутили во время нэпа на Тверской.

- Мы сделали ей укол, - повернулся к нему врач, - надеюсь, что скоро она придет в себя.

И словно в ответ женщина застонала и попыталась сесть.

- Лежите, лежите, - взял ее за плечи врач.

- Нет, - неожиданно звучно ответила она и села.

И Данилов увидел глаза. Только глаза. Огромные и темные, казавшиеся бездонными в свете свечей.

- Кто вы? - спросила она.

- Мы из милиции.

- Тогда убейте его.

- Кого?

- Он пришел и потребовал все деньги и драгоценности. Я отказала, тогда они накалили на керосинке гвоздь и начали прижигать мне руку.

- Он или они? - перебил ее Данилов.

- Их было двое...

Женщина замолчала, глядя на Данилова странными, почти без зрачков, глазами. Лицо ее, тонкое и нервное, странно освещенное колеблющимся от сквозняка желтым светом, казалось сошедшим со старой гравюры.

- Потом он ударил меня... - Так же в никуда и никому сказала женщина.

- Вы отдали ему ценности?

- Все: и деньги, и золото, и облигации. Он взял все.

- Кто он?

- Виктор.

- Его фамилия?

- Я не помню.

- Где он живет?

- В Камергерском переулке.

- Дом?

- Угловой первый дом, третий этаж, квартира двадцать четыре.

Женщина внезапно начала оседать на подушку, что-то бормоча совсем непонятное.

- Что с ней? - спросил Данилов.

- Так, - ответил врач, - ничего опасного нет, но придется отправить ее в больницу.

Данилов вышел в коридор. Странная обстановка, странная женщина в голубом, ее глаза и слова... Она говорила в сомнамбулическом состоянии. Видимо, в этом и заключался ее секрет как предсказательницы.