Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна

Гай раскрутил над головой петлю, и они разошлись в стороны, подальше от жеребца.

— Все они ни на что не годные лошади, вот и все, — сказал он и метнул петлю к передним ногам жеребца. Тот отступил, Гай потянул веревку, и петля впилась в ноги животного, стягивая их вместе. Конь дернулся в сторону, но не упал.

— Держи, — сказал Гай Персу, который обежал вокруг жеребца, ухватился за веревку и туго ее натянул. Гай пошел назад к грузовику, взял там еще одну веревку, вернулся, подошел к коню сзади и заарканил его задние ноги. Но жеребец так и не упал.

Гвидо подошел ближе, чтоб толкнуть его, но тот мотнул головой и оскалил зубы. Гвидо отступил.

— Тяните! — крикнул он Гаю и Персу, и те дернули за веревки. Конь удержался на ногах и продолжал стоять — с головой, привязанной к шине, с ногами, спутанными веревками, концы которых держали люди. Гвидо подбежал к Персу, забрал у него конец веревки и подошел к жеребцу сзади. Встав там, он резко дернул веревку. Передние ноги жеребца подкосились, и он упал на колени, ударившись носом о глинистую землю; стукнувшись, он фыркнул, но так и не упал совсем, так и стоял на коленях, словно кому-то кланялся, приподняв над землей морду, и его тяжелое резкое дыхание клубило под ноздрями небольшие фонтанчики пыли.

Гвидо отдал веревку Персу, тот натянул ее. Гвидо подошел к жеребцу, положил ему ладони сбоку на шею и толкнул. Конь упал на бок и застыл в таком положении, как прежде кобыла. Почувствовав телом землю, жеребец словно бы успокоился и утратил волю к сопротивлению. Глаза его наконец моргнули, дыхание теперь вырывалось легкими вздохами, уже не так бешено. Гвидо передвинул повыше петлю на его шее, и они сняли петли с ног жеребца. Тот, почувствовав, что ноги свободны, сперва с любопытством поднял голову, затем, стукнув копытами, встал, глядя на них, оглядывая одного за другим, и из его ноздрей все так же сочилась кровь, а на пыльных коленях появились темно-красные пятна.

Трое мужчин с минуту стояли, убеждаясь, что петля держит его надежно. В безграничном пространстве огромной равнины, зажатой между горами, только постукивал движок грузовика да слышалось хриплое дыхание коня и свист выдыхаемого им воздуха. Мужчины неспешно двинулись к грузовику. Гай засунул оставшиеся веревки за сиденье, сам уселся за руль, Гвидо сел рядом. Перс забрался в кузов и улегся на спину, глядя в небо и подложив руки под голову.

Гай ехал на юг, туда, где, как он знал, был самолет, сейчас не видный. Гвидо потихоньку успокаивал свою одышку, потом закурил, несколько раз затянулся и потер ладонью левой руки голый череп.

— Спать хочется, — сказал он.

— Ну, и как считаешь, сколько мы заработали? — спросил Гай.

— А ты как думаешь? — В горле у Гвидо першило от пыли, голос звучал высоко, как-то по-девичьи.

— Кобыла, наверное, потянет на шестьсот фунтов.

— Думаю, примерно так, Гай, — согласился Гвидо.

— И по четыре сотни фунтов на каждую гнедую и чуток побольше на жеребца.

— Ну и я примерно так считал.

— Что в итоге?

Гвидо подумал.

— Тысяча девятьсот, может, две тысячи.

Они замолчали, подсчитывая деньги. Две тысячи фунтов по шесть центов за фунт давали в итоге сто двадцать долларов. Жеребенок мог принести еще несколько долларов, но не слишком много. Вычесть стоимость бензина для самолета и грузовика да двенадцать долларов за провизию, и у них останется сто долларов на троих. Гвидо получит сорок пять, поскольку самолет — его, Гай — тридцать пять, потому что ему принадлежит грузовик, Перс Хаулэнд, если согласится с таким расчетом — а он, несомненно, согласится, — получит оставшиеся двадцать.

Просчитав все, они замолчали. Гай погрузился в свои мысли. Затем заговорил:

— В прошлый раз нам надо было их вдоволь поить. Они могут прибавить весу, если давать им воду.

— Ага, надо бы не забыть это сделать, — поддержал Гвидо.

Они прекрасно знали, что скорее всего забудут напоить лошадей перед тем, как сгрузить их и пустить в загон перекупщика в Боуи. Они наверняка будут спешить отделаться от лошадей и только позднее вспомнят о том, что, как следует напоив лошадей, они могли бы заработать пятнадцать — двадцать долларов дополнительно за счет набранного животными веса. Но они уже не думали больше о деньгах, раз уж все подсчитали, и если Перс будет возражать по поводу своей меньшей доли, они дадут ему еще пять или десять долларов или даже больше, если ему так захочется.

Гай остановил грузовик возле самолета на краю дна бывшего озера. Привязанные лошади находились теперь далеко, за исключением кобылы и ее жеребенка, которые стояли на виду менее чем в полумиле от них. Гвидо открыл дверцу:

— Ладно, увидимся в городе. А второй грузовик надо пригнать завтра утром.

— Перс хочет перебраться в Ларго и записаться для участия в завтрашнем родео, — сказал Гай. — Вот что, давай мы лучше, как вернемся в город, сразу возьмем грузовик и поедем сюда сегодня же, после полудня. Тогда, может, успеем привезти их к вечеру.

— Хорошо, если ты так хочешь. Тогда увидимся завтра, — ответил Гвидо и вылез, остановившись переговорить с Персом.

— Перс? — окликнул он.