Присвоение

Интересно, окажись на её месте другая, она, наверное, обрадовалась бы и никак уж не чувствовала бы себя… нищенкой, что ли. Женя смущалась и злилась одновременно. Её воспитывали правильно, в уважении к тому, что она имеет. И в благодарности к тому, кто дает.

Этот дом и она никак не сочетались.

Женя не принижала себя и соврала бы, если бы сказала, что никогда не мечтала заиметь подобный.

Но мечты мечтами. А тут реальность…

Оглушающая и бьющая наповал.

Запахи из кухни сводили с ума. Сколько она не ела?

Почти сутки. Вчера попила чай с бутербродами и йогурт в себя впихнула – всё. Потом была бессонная ночь. И утро, когда всё и началось…

Господи, получается, она весь световой день бродила?!

Да… Сначала в торговом центре, пытаясь затеряться среди людей и понять, что стоит делать дальше, а потом…

Женя ступала осторожно. Ей не хотелось нарушать умиротворяющую тишину дома.

Степан достал из холодильника нарезку и поставил разогревать мясо с овощами. У Жени громко заурчало в животе. Она выпила латте днем, и, кажется, был ещё пирожок с мясом. На большее у девушки не оказалось денег.

Если бы кто-то ей накануне сказал, что она окажется без жилья, без карты и даже без телефона в ещё не ставшем родным городе, она бы посмотрела на этого человека, как на неразумного. Женя всегда была осторожной. Пусть и не перестраховщицей, но старалась максимально себя обезопасить.

Обезопасила, называется.

Голодная слюна образовалась во рту. Женя неловко замялась в большом дверном проеме.

Мужчина, деловито накрывающий на стол, – это нечто. Правда.

У Жени всегда что-то поджималось в груди, когда она наблюдала подобные картины.

А конкретно этот мужчина у неё вызывал очень сильные и совершенно непонятные эмоции.

Она благодарна ему, что он её спас. Защитил. На этой ноте они должны были расстаться. Но, наверное, она выглядела очень жалко, если он решил её «обогреть и накормить». Хотя… Не похож Степан на человека с комплексом спасателя.

И его взгляд в коридоре и гардеробной. Он смотрел на неё, как мужчина, явно заинтересованный в женщине. Ему понравилось, что он увидел.

Горло свело спазмом. Бежать и ещё раз бежать…

Только куда?

– Чего застыла в дверях? Проходи, – грубовато сказал Степан, доставая ароматное мясо и ставя его на стол.

Женя негромко вздохнула.

Не заплакать бы от такой доброты. Мама всегда её учила быть благодарной.

И чем она сможет отблагодарить того, у которого всё есть?

Глава 4

Потеряшка ела неторопливо. Степан слышал, как заурчало у неё в животе; видел, как румянец полыхнул на щеках. Но девочка сдерживалась.

Степан предложил ей вина, она снова вспыхнула и энергично завертела головой.

– Нет-нет, спасибо, не надо.

– Согреешься. Замерзла же.

– Нет. Всё нормально… Спасибо.

В доме Женя вела себя иначе. Куда-то подевалась ершистость, девочка спряталась в кокон.

И ему эта скромность зашла.

Снова…

Тут уже в пору серьезно задуматься.

Барсов и задумался.

Он перестал есть, откинулся на спинку стула, вытянул ноги, благо стол позволял это сделать, и скрестил руки на груди. Женя метнула на него взгляд из-под опущенных ресниц, а потом быстро вернулась к еде.

Голодная и замерзшая. Не хамка. Красивая девочка, попавшая в беду.

Без денег, без жилья. Без документов.

Куда-то шла, сама явно не зная куда.

Телефон, скорее всего, разряжен, раз никому не позвонила.

Ладно, всё это пустяки.

Сейчас ему стоит решить, впрягаться за неё или нет?

Вернее, даже не так.

Впрягаться ли в неё…

В эту Женечку-Потеряшку с потрясающе красивыми глазками и уязвимостью, которая задела Степана за живое. Ведь задела же! И ещё как!

За мужское…

Когда хочется и пригреть, и поиметь.

Степан едва заметно усмехнулся. Точно накануне ничего из запретного не принимал? Он такими вещами не балуется. И всё же… всё же…

– Не смотрите на меня так, – Женя облизнула губы, смахивая розовым язычком соус для мяса.

Шальное воображение Барсова не оставило ему никакого шанса. Он уже видел Женю, стоящую на коленях с высунутым языком и ждущую, когда он кончит на него. Проклятье! Захотелось ударить по столу раскрытой ладонью. Так, чтобы подпрыгнула посуда. И Женя тоже подпрыгнула бы, сорвалась с места и понеслась бы от него куда подальше.

Он не на ту запал. Маленькая она.

Хотя…

– Сколько тебе лет? – проигнорировал её реплику.

– Двадцать один… скоро будет, – ответила она почти без заминки и добавила: – Через неделю.

Финансист, никогда не дремлющий в Степане, мгновенно насторожился. Не зря девочка сделала уточнение. Значит, с этой датой что-то связано. Серьезное. Важное для неё.

Двадцать один – уже не невинная девочка. Не школьница. Вполне взрослая личность.

Поэтому…

– Работаешь? Учишься?

Продолжил допрос Степан.

Женя отложила в сторону вилку, взяла сок и сделала несколько глотков.

– И работаю, и учусь.

– Где?

– Степан, вы…

– Где, Женя? Ты же понимаешь, как твоё «шла» выглядит со стороны.

Она глубоко вздохнула, показывая, что его вопросы ей неприятны. А он, как глубоко озабоченный мудила, лишь обращал внимание на то, как её небольшая грудь приятно колыхнулась от вздоха.