Присвоенная дьяволом

В себя пришла лишь тогда, когда бросил на берег так, что упала лицом к самой воде.

– Вымойся! Дорога будет длинная, а от тебя теперь несет, как от дохлой псины!

Я над водой стою на коленях, и мне отражение его рябит в темной глади. Огромный, как гора. Ростом под два метра. Его волосы коротко острижены, явно кривыми ножницами, как попало, челка падает на лоб. На шее, на затылке и плечах татуировки. Весь забит ими с надписями, змеящимися драконами, черепами и шипами. На меня смотрит исподлобья, и у меня от его взгляда в желудке все дрожит и трепещет. Глаза сверкают даже отражением в воде. Я еще никогда в своей жизни так не боялась. Словно этот страх первобытный мне в кожу впитался и колол острыми занозами бесконечно. Взгляд на лицо свое перевела и всхлипнула – щеки, нос и половина лба замазаны черной жирной краской. Одни глаза видно, рот и кусок подбородка. Кто это сделал и зачем?

– Я помоюсь, если ты…ты отвернешься или уйдешь.

– Мы уже уяснили, что нет никаких если. А я никуда не уйду. Смирись. Я твоя тень. И буду рядом, пока не отдам из рук в руки заказчику.

– Что у меня на лице?

– Никому не положено смотреть на собственность Красного дракона. И гоняться я за тобой больше не собираюсь.

– Вы больные… вы все больные придурки.

– Я могу привезти тебя без языка, Хайртай.

– Пусть твои псины побегают – человеческие и эти…на поводках. Прикажи им. Что ты сам за мной бегаешь. Ты разве не главный? – вырвалось само, и ту же душа в пятки ушла, и сердце заколотилось с такой силой, что дышать стало нечем, потому что ко мне шагнул сапогами прямо в воду, за затылок взял и под воду рывком окунул. От неожиданности хотела закричать, но едва рот открыла – в него ту же затекла жидкость, а руки, резко выставленные вперед, окунулись в ил, и от гадливости по всему телу прошла волна отвращения. Теплая летняя вода рванула прямо в горло, и я начала силой барахтаться, пытаясь освободиться от хватки мужской руки на затылке. И тут же меня вытащили наружу. К себе развернул, пока я кашляла и, захлебываясь, лицо руками терла, волосы мои назад убирал. А потом словно обмерла под его взглядом. Он лицо мое рассматривал, а зрачки теперь большие, черные, на всю радужку почти. Ноздри трепещут, верхняя губа подрагивает, приоткрывая белоснежные зубы.

Жуткое зрелище. Медленно взгляд опустил к груди. Голодный взгляд, прожигающий до костей, и есть в нем что-то еще… не поддающееся определению. На меня так никогда не смотрели за всю мою жизнь. Словно сожрать хочет. Истерика накатывала издалека, и я вот-вот захлебнусь ею вместе с отчаянием и пониманием, что никто мне и никогда не поможет.

– Тархан!

Дернулся и пальцы разжал, а я снова в воду упала.

Тархан выхватил из рук Бора сотовый, предварительно взглянув на дисплей.

– Да! Я еще не доехал! Дам знать, когда буду на месте!

– Я хочу знать, кто взял мои шахты…и ты обещал эту информацию добыть.

– Если обещал, значит добуду.

– Не заставляй меня подумать, что ты один из них, Дьявол!

– Я и есть один из них, Хан. Одним из вас я никогда не стану, и на хер мне это не надо.

Выключил звонок от сводного брата и с яростью сунул сотовый в карман штанов. Он так и стоял за спиной этой рыжей дряни и ощущал себя зачарованным, обескураженным идеальной красотой ее спины. Как взметнулись белые руки, снимая жилетку и стягивая через голову черную кофту. Облако медных волос упало на спину закрученными мягкими кольцами. И Тархан застыл, замер. Он не мог оторвать от нее глаз, горящих первобытным голодом. Адская сучка…, за которой он должен был присматривать годами, выполняя свою бл*дскую работу на службе у Намсыра. Одна из…, но какого-то хера именно эта запала в душу. Залезла под кожу, пробралась в самые вены, в каждый нерв на его теле. Чужая.

Он помнил, когда ей исполнилось пятнадцать и она стояла у окна полуголая…Глаза бы себе вырвал. Вырезал тупым ножом за то, что смотрел. Помнил и ее шестнадцать, и семнадцать, помнил ее совершеннолетие, когда надела на себя вещи, как у последней шалавы, и пошла отмечать с подругами. Он все помнил. Каждую встречу. Каждый долбаный год, когда должен был находить ее и проверять целостность товара Намсыра. Товара, мать его! Она всего лишь обещанный товар. Никто. Безделушка.

Намсыр… двоюродный дядька Тархана со стороны матери. Предводитель клана Турэгов. Старый хитрый лис с маниакальным желанием менять девственниц как перчатки, чтобы зачать единственного наследника вопреки приговору врачей о бесплодии. Шаманы сказали, что рано или поздно будет та единственная, которая родит Намсыру сына. Поиски единственной длятся вот уже несколько лет, а невесты сменяют одна другую в постели старого козла. Каждый год по десять претенденток…которых Намсыр лишит девственности на алтаре и женится лишь на той, что понесет от него. Остальные умрут. Исход очевиден. Умирают все. После Намсыра трогать его женщин нельзя. Они принадлежат ему с рождения до самой смерти.