Присвоенная

— Да! Любой здравомыслящий человек не согласится просто, без борьбы, потерять свою свободу и… жизнь. Я должна была попытаться. И попыталась! Иначе до последних дней проклинала бы себя, что не решилась…

Кристоф хмыкнул и холодно произнес:

— Идем, Снегова, у тебя есть уникальная возможность увидеть кое что… интересное, — и он, рывком поставив меня на ноги, почти вежливо взял под руку, несмотря на то, что при этом ему приходилось практически тащить меня.

Зная, что бессмысленно, я все же не смогла удержаться и, не поднимая глаз, прошептала:

— Кристоф, отпусти меня.

— Есть в этой жизни то, что невозможно ни при каком раскладе, Диана, — ответил он так же тихо.

* * *

Мы прошли совсем немного, когда впереди промелькнул просвет — трасса. На обочине стояла все та же машина с вчерашним водителем. При нашем приближении он выскочил, распахивая двери. Хотя в свете дня его лицо выглядело еще более отталкивающим, я не испытывала страха перед ним. Все было безразлично, мне уже ничего не могло помочь…

Усадив меня на заднее сиденье, Кристоф занял место впереди. Он казался таким спокойным и расслабленным, как будто и не гонялся за мной ночью по лесу. Через несколько минут — а я-то, глупая, думала, что далеко убежала! — машина подъехала к уже знакомым воротам, которые без вопросов открылись, пропуская нас внутрь. Охрана стояла навытяжку.

Наконец я поняла, кто — господин.

Возле входа в здание машина затормозила. Водитель почти вылетел со своего места, открыл дверь… господину, а потом и мне. Руку больше не предлагал. Зато Кристоф крепко ухватил меня выше локтя и повлек за собой ко входу. Что бы меня там ни ожидало, это было страшно.

— Кристоф, я… я…

— Что?

— Я не буду пытаться убежать. Пожалуйста, отпусти.

Пусть видит, что я не боюсь… даже если умираю от страха.

Его рука разжалась.

Мы вошли внутрь и погрузились в глубокую тьму. И почему-то только здесь, только сейчас я поняла: Кристоф на самом деле крайне зол! Удивительно, как можно было не ощущать потока злости, рвущегося из его тела? Как я могла подумать, что он спокоен?

Мы шли недолго, около минуты. Кристоф остановился перед блестящей стальной дверью, и я услышала, как он набирает шифр. Электронное попискивание резко контрастировало с ржавчиной и грязью окружавшей нас комнаты. Дверь бесшумно отворилась, и из нее полился неяркий свет. Кристоф кивком головы приказал войти, и мне не оставалось ничего иного, кроме как шагнуть через порог…

Мы стояли на небольшом возвышении в просторном зале. Наверное, когда-то там был цех: маленькие окна под высоким грязным потолком почти не давали света, его недостаток возмещал белый гладкий пол. Основная часть помещения отделялась от парапета у двери массивной решеткой. Справа и слева вдоль стен проходили глубокие стоки, и в них, словно анаконды, затаились длинные буро-зеленые шланги. В дальнем конце виднелась двустворчатая мощная дверь.

Внизу за решеткой — там, куда вела лестница, находилось около сотни человек. Одетые в одинаковую одежду, они казались слишком сонными, чтобы быть чем-то иным, чем просто громоздкими куклами. Некоторые из них стояли возле решетки и механически ощупывали ее, но большинство в оцепенении лежали на двухэтажных пластиковых нарах. Несмотря на значительное количество людей, было тихо, чисто и даже пахло приятно.

— Те, кто находится здесь дольше остальных, уже не хотят ходить, специальные препараты полностью уничтожили это желание. Кого привезли недавно, еще пытаются бежать, — голос Кристофа звучал почти по-лекторски.

Я стояла у гигантской клетки и завороженно смотрела на ее обитателей. Он был прав, проявляющие меньше активности даже выглядели иначе: очень бледные, почти неподвижные, с пустыми взглядами, они производили впечатление призраков — казалось, еще миг, и предметы станут видны сквозь их тела.

— Тебя ждет то же самое, если будешь создавать проблемы, — он стоял рядом и внимательно изучал мою реакцию. — Ты поняла?

Я подумала, насколько же сильно ненавижу это существо, и только после посмотрела ему в глаза, измеряя всю глубину моей ненависти!

— Ну что ж… — его взгляд стал напряженным и, как ни странно, неуверенным, — сама напросилась.

Он потянулся к двери, через которую мы вошли, и что-то нажал на сенсорном блоке управления рядом с дверью. Не успела я задуматься, что он имел в виду, как дальняя дверь распахнулась с приглушенным жужжанием, и в зал с людьми ворвались… они!

— Что… — я быстро повернулась к Кристофу — и забыла о словах.

На лице его появилось непривычное выражение — так мог бы смотреть владелец псарни на своих лучших собак.

— Понимаешь, Диана, — ласково обратился ко мне хозяин. — Все мои… подчиненные… должны чем-то питаться. Но, как ты сама понимаешь, охотиться на улице средь бела дня теперь небезопасно даже для них, — и он указал жестом на тварей, для которых не существовало в человеческом языке ни описания, ни названия. В чем, впрочем, не было никакой необходимости — никто из людей, увидевших эти огромные тела из бронированных мышц, когтей и клыков, не прожил бы достаточно долго для того, чтобы их описать или назвать.