Притча

Ему не хотелось ехать в эту командировку, и ему в самом деле здесь было не место, потому что теперь все двенадцать набросились на него и отняли саквояж, не злобно, не возмущенно, лишь быстро: без горячности, почти равнодушно, почти рассеянно, так срывают для растопки листок с прошлогоднего календаря; бывший взломщик на этот раз действовал в открытую, он достал свой инструмент и на глазах у всех стал возиться с замком. Они думали, что саквояж удалось отнять так легко и быстро потому, что сержант один, а их много, и уставились на единственную бутылку сперва с изумлением, потом с яростью, потом с чем-то похожим на ужас, а сержант стоял над ними и посмеивался с каким-то мстительным и торжествующим наслаждением.

- А где остальные? - спросил один.

- Выбросил, - ответил сержант. - Вылил.

- Какое там вылил, - сказал другой. - Продал.

- Когда? - сказал еще один. - Когда он мог их продать? Или вылить?

- Пока мы спали в грузовике.

- Я не спал, - сказал второй.

- Ладно, ладно, - сказал бывший взломщик. - Какая разница, что он с ними сделал? Их нет. Разопьем эту. Где у тебя штопор? - обратился он к третьему. Но тот уже достал его и ввинчивал в пробку.

- Ладно, - сказал сержант, поднимая пустой саквояж. - Я тоже хочу на свежий воздух. И не собираюсь пить, показывая, что мне тут не нравится.

Он ушел. Они быстро осушили бутылку, передавая ее друг другу, и выбросили.

- Так, - сказал бывший взломщик. - Взяли носилки и пошли отсюда.

Он уже стал главарем, никто не знал, когда это произошло, и не задумывался над этим. Потому что они были теперь не пьяными, не трезвыми, а бешеными; выпитый коньяк в желудках казался холодным и твердым, словно шарики льда, они подняли носилки и почти бегом понесли их вверх по лестнице.

- Куда же он дел коньяк? - спросил у бывшего взломщика шедший за ним.

- Отдал капралу, который сидел в кабине, - ответил бывший взломщик. Через окошко, пока мы спали.

Они выбежали наружу, на землю, на свежий воздух, грузовик ждал их, водитель и капрал стояли в стороне с группой солдат. Все слышали, что сказал взломщик, и, даже не останавливаясь, бросили носилки и устремились к грузовику, но взломщик остановил их.

- Постойте, - сказал он. - Я сам.

Но бутылок в грузовике нигде не было. Взломщик вернулся к носилкам.

- Кликни этого капрала, - сказал один. - Я заставлю его сказать, где они.

- Не дури, - сказал взломщик. - Знаешь, чем это кончится? Он вызовет военную полицию, нас арестуют и возьмут других сопровождающих у адъютанта в Вердене. Здесь мы ничего не можем сделать. Придется потерпеть до города.

- А в городе что? - сказал другой. - Купим выпивку? На какие шиши?

- Мораш может продать свои часы, - сказал четвертый.

- А он продаст? - сказал пятый.

Все посмотрели на Мораша.

- Пока забудьте об этом, - сказал Мораш. - Взломщик прав: сперва нужно вернуться в город. Пошли. Надо уложить покойника в ящик.

Они поднесли носилки к грузовику и подняли туда обернутое брезентом тело. Крышка гроба была не прибита; молоток и гвозди лежали внутри. Они уложили тело, не разбирая, вверх лицом или вниз, закрыли гроб и вбили в крышку гвозди, чтобы она только держалась. Появился сержант с уже пустым саквояжем, влез в заднюю дверцу и снова уселся на гроб; капрал с водителем, очевидно, вернулись тоже, потому что грузовик тут же тронулся, двенадцать солдат сидели, прислонясь к бортам, внешне чинные, как воспитанные дети, но на самом деле неистовые, готовые на все, по пути они негромко перебрасывались фразами, потом грузовик въехал в город и остановился перед дверью, у которой стоял часовой: очевидно, это была комендатура; сержант стал подниматься с гроба. И тут Взломщик сделал последнюю попытку.

- Насколько я понимаю, нам выдали коньяк не только затем, чтобы мы приехали в Валомон и достали труп, но и чтобы привезли его в Париж. Или я неправ?

- Если неправ, кто в этом виноват? - сказал сержант. Он еще какое-то время смотрел на Взломщика. Потом повернулся к дверце, казалось, он тоже признал во Взломщике их главаря.

- Мне нужно подписать кой-какие бумаги. Отвезите гроб на станцию, погрузите в вагон и ждите меня. Потом сходим поесть.

- Ладно, - сказал Взломщик.

Сержант спрыгнул с машины и скрылся; и сразу же, не успел грузовик еще тронуться, вся атмосфера стала другой, будто их личности и характеры преобразились, или, скорее, будто они сбросили маски или личины; речь их сделалась краткой, быстрой, немногословной, загадочной, подчас даже лишенной глаголов, словно они не общались, а пробуждали друг в друге общее таинственное знание.

- Часы Мораша, - сказал один.

- Не спеши, - сказал Взломщик. - Сперва на станцию.

- Тогда поторопи их, - сказал другой. - Сейчас я сам, - и стал подниматься.

- Говорю, подожди, - одернул его Взломщик. - Хочешь познакомиться с военной полицией?