Притча о встречном

И отвлечение это — нужное и по теме — и я бы посоветовал редактору его не вычеркивать, равно как сами слова — в любой рукописи — «бог», «храм», «жрец», когда они литературные метафоры, а не обиход религиозного культа. Слова в конечном счете — знаки наших мыслей и чувств. Ведь надо всегда помнить о трудной — диалектической и духовной одновременно задаче литературы вообще! Задаче — вернуть нам поэзию первоощущения мира посредством слова, которое как знак склонно заменить собой первоощущение. Заменить живую жизнь мнемосхемой и терминологической оледенелостью…

Борьбой против омертвения слова и остановленной жизни и заняты поэзия, художественное слово прозы. Этой задаче посвятил свое творчество и Виктор Шкловский. Мысли его бывают подчас парадоксальными — но никогда не найти в них эпатажности, позы, рисовки, самодовольной литературности. В языковом море он ищет глубинные течения не из спортивного азарта словесника — он всюду ищет истоки живого. И сентенции самого, казалось бы, отвлеченного свойства он как бы заземляет тем, что перемежает их точнейшими фактами, цифрами, справками, «аппаратом» публициста и «бытовика». Нужна большая душевная опрятность — помимо всего прочего, — чтоб причастно войти в текст Шкловского, в его интеллектуальность высоких напряжений, где все — токи энергетики творческой мысли, а не бытовые токи изреченных вторичностей. Здесь мысль и не развернута, и не закруглена — она шарообразна, как шаровая молния! Предельный заряд в минимальном объеме, предельная емкость при минимальной поверхности, абсолютная надежность равновесия и гироскопической устойчивости, все обособленное, центростремительное, без трения, внешний контакт почти иллюзорен, он — точка!.. Недаром неисчислимо древнее мироздание наше обрело устойчивость в шарообразности планет, их вращении по кругообразным орбитам!.. Слог Шкловского не просто сжат, лаконичен — он поистине лапидарен. И самое интересное — автор его не только не вырастил, не взлелеял, он его словно не замечает, мысль рождается именно такой, именно в этих словах. Не литературное пуританство — а высокая, предельно экономная и дисциплинированная организация мышления. И полная защищенность от будничного, расслабленно-обиходного, мещанского слова!..

Мысль рождает стиль — а никак не наоборот.

О перенасыщенности раствора узнают по выпадающим кристаллам растворимого вещества. Таким кажется текст Шкловского — мысли лишь кристаллы большого перенасыщения раздумьями. Не о стиле, не о форме и слоге речь, о жизни такой сосредоточенности и накала мысли, которая сама свободно и на свое усмотрение выжигает себе форму — подобно раскаленному острию электрода, по надобности разъединяющему и соединяющему стальные толщи!.. Шкловский редкостный пример служения литературе, художникам слова, самому их художественному слову. Не профессия, не занятие, не тема — призвание — как дыхание.

…Эти беглые строки — радостное чувство читательской причастности, которое долго не давалось. Найден ритм чтения? Пришла читательская синхронность? Или пополнился ресурс читательского опыта?.. Может, все вместе — и все вместе — читательская награда за терпение. Не в пассивном ожидании, в повторности опыта. И все же нет, не может быть чувства равенства…

Слово Шкловского, напряженное и концентрированное, как шаровая молния, живое и пульсирующее, как живое сердце, слово Шкловского не ждет, не озирается, оно — действительность — и действует, совершая бесконечный подъем, и мы следуем за ним и сознаем, что так оно и должно быть! И мы исполнены чувства благодарности за подвиг писательский и человеческий, чувства гордости за то, что оба мы, и читатель, и писатель, современники!

Дорогой Виктор Борисович!

Во дни Юбилея — я от всей души желаю Вам здоровья и творческой бодрости! Вы художник из породы богатырей, дарование столь же могучее, сколь и самобытное. Слово Ваше светоносное, и книги, написанные Вами, вобрали в себя такой концентрат мысли и культуры, которого достанет для радости многих и многих поколений читателей. Вот почему я горжусь, что я Ваш современник, что судьбой мне подарено было счастье лично Вас видеть, беседовать с Вами, слушать Вас, никогда не повторяющегося в устремленности и безостановочности писательской мысли!

В минувшие десятилетия иным литературным временщикам казалось, что Вы и слово Ваше «не ко времени» — лишь оттого, что оно в несуетной устремленности своей — свойство подлинного слова поэзии — к любому времени. И многие читатели теперь это уже понимают. Ваши книги обладают этим особым — не временным — ритмом: счастливый удел настоящих художников. В этом и подлинная награда дарованию!