Притча о встречном

И все тут увидено и пережито первозданно, но сказать хочется о другом. Как-то не получаются у нас положительные герои! Больше всего фальшивим мы здесь. Особенно когда тщимся их родить на пустом месте или на пафосе условности и отвлеченности «заданной перспективы». В положительность директора школы Виктора Константиновича, этого отставника и правдохи, веришь. Он пластично вылеплен художником, главное, видишь его душевное наполнение, истоки его добра. Один из них — Тропаревский овраг. Встреча с ним для героя — праздник, это встреча с детством, с малой родиной. Этот овраг тоже герой рассказа, и мы еще вернемся к нему. Мы видим, насколько — из детства — осталась живой, неочерствевшей душа человека, видим «единство чувства собственной жизни» и чувства «вселенской жизни»! Неважно, пишет ли отставник красками, сочиняет ли стихи или песни под гитару, он — художник, он поэт, главное, он безотчетно является ими! Он умеет «безотчего радоваться» — поэтому с таким автоматизмом души встает на защиту добра и справедливости. Он таким хочет видеть окружающих и, увы, подчас страдает от своего «преждевременного торжества духа»…

«…Ах, эта нужда в высоких чувствах. Как я опять опростоволосился. Сколько раз убеждал себя в том, что высокие чувства не могут быть предметом внутреннего потребления: они явление поклонения, исповедования, духовной ориентации. И сызнова, сызнова купился… Барженковы будут эксплуатировать мою заботливость до упора. Я-то возмечтал вознаградиться признательностью».

Так на помощь образному психологизму приходит на помощь образный же интеллектуализм. Сложен душевный мир Виктора Константиновича, но и не прост он у мещан Барженковых, у родителей Валерки… Вот тут главный, внутренний, не сюжетный конфликт: между мещанами-родителями и директором школы. Идет незримая битва за Валерку — каким ему быть в жизни? Несмотря на школьную лекцию милицейского майора «о законопослушании», Валерка отказался уплатить наглый «двойной тариф» таксисту, за что и был избит им, с помощью двух «ревнителей порядка», преподавателей университета, соседей Валерки по дому. Родители Валерки щедро снабжают его карманными деньгами, но «забыли» внушить ему простейшие понятия о нравственных законах нашего общества. «Двойной тариф» Валерка не платит не из сквалыжности — из непринятия такого «законопослушания». Сложная ситуация, тут впору начать изучать «положения», начать разбирательства, но Виктор Константинович сумел напрямик выйти на главное, на чувство справедливости в душе своего питомца. В отличие от Валерки, у которого лишь солнценаполненные глаза, у Виктора Константиновича душа такая — солнценаполненная. И кто же его таким воспитал?..

Вернемся к Тропаревскому оврагу. Да, он полноправный герой этого небольшого, но емкого рассказа талантливого писателя. Овраг не дежурная дань модной теме — «защита окружающей среды». И не в том ли обобщенный смысл «крика о помощи», что овраг был в детстве Виктора Константиновича, наполовину его уже не было в жизни Валерки, а вскоре не будет вовсе у сотен подрастающих мальчишек?.. Не в том ли — «крик о помощи», — что, упоенно решая одну проблему, создаем, не сознавая или не желая задумываться, сотни других, еще, может, более сложных? Ведь, если Виктор Константинович именно таков, каким предстает в рассказе, — человек безоговорочной защиты добра, то это потому, что в его детстве Тропаревский овраг предстал таким же воспитателем, как затем, в зрелые годы, фронт. Он в овраге знал по имени каждую травинку, каждый цветок! Он там с матерью собирал лекарственные травы. Виктор Константинович тревожится за судьбу оврага, как за друга, близкого человека…

«Неужели он будет закопан ради постройки двух-трех башен? И опять на новой территории вместо детей земли: серебристых ракит, тополей, зверобоя, голубых светильников цикория, пушисто сиреневого лисохвоста, золотых одуванчиков, вербейника, вместо птичьих детей и детей насекомых будут водиться только человечьи, собакины, кошкины дети да еще угарные семейства заводов — машины…»

Вопрос остается без ответа. Не вопрос — крик о помощи. И этот крик надлежит услышать не одному Виктору Константиновичу, а всем нам. Потому, что без природного чуда Тропаревского оврага, без его цветов и трав, без его «детей земли» — Валерка будет ошиваться с фарцовщиками в подземном переходе против телеграфа, а «востроглазость» его будет и впредь все так же «пронята солнечным маревом», за которым всегда «подозревается вероятность козней…».

ОРАТОР

Он — оратор. Между собраниями его нет, никто не знает, кем он работает, чем он занимается. О нем вспоминают перед собранием, на собрании, о нем помнят после собрания. Все знают, что он — оратор!