Притчи приемного покоя

Первое впечатление должно быть близким к идеалу, это аксиома, все неприятное лучше преподносить позже, мелкими порциями. К тому же у Светланы созрел замечательный план по приобщению любимого мужчины к дружбе с котиками. Наглядные примеры – самые убедительные, разве не так? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если дать Олегу возможность сравнить дом без котиков и дом с котиками, то он, вне всяких сомнений, сделает правильный выбор, ведь он такой умный и такой хороший. На первые два визита можно отдать Пипса с Рыжиком соседке, пускай милый оценит, каково у нее без котиков, а потом преподнести сюрприз… Получится элегантно, ненавязчиво и убедительно.

Сплавив котиков в эмиграцию, Светлана занялась генеральной уборкой. В принципе, можно было обойтись бы и без нее, поскольку в настоящий момент коты не линяли, а по части чего другого оба были приучены к унитазу, только кнопку сливного бачка нажимать не могли, поскольку она была тугой. Для пущей конспирации, незадолго до прихода Олега Светлана зажгла в гостиной и спальной ароматические палочки. Даже сам великий сыщик Шерлок Холмс не смог бы отыскать в убранной и тонко благоухающей сандалом квартире следов кошачьего пребывания.

Олег явился точно в назначенное время, вот хоть часы по нему проверяй – Светлана только-только успела поставить в духовку свою фирменную кулебяку с мясом, грибами, морковью и яйцами. Тащить гостей сразу к столу она считала неправильным, особенно если они приходят впервые. Сначала лучше пообщаться, полюбоваться видом из окна на бескрайний Лосиный остров, посмотреть фотографии, а там уже можно и к столу. Кулебяка готовится быстро – около сорока минут и еще минут пять ей требуется, для того чтобы «отдышаться» на столе. Светлана предвкушала, как Олег станет восхищаться угощением…

До угощения дело не дошло, да и вообще ни до чего не дошло – вручив Светлане букет из белых роз и лилий, Олег захрипел, покраснел, схватился обеими руками за горло и рухнул на пол. Светлана подумала, что у него случился инфаркт, но на тот инфаркт, что показывали в кино, это было не очень-то и похоже. Бригада скорой помощи, прибывшая спустя четыре минуты после вызова (вот представьте!) сказала, что это анафилактический шок… Гадать на что именно не было нужды – на котиков, на кого же еще?

Если вы произведете на сотрудников приемного отделения пятьдесят второй клинической больницы хорошее впечатление, то вам могут рассказать историю о женщине, которая пыталась отравиться нашатырным спиртом после того, как ее прогнал сердечный друг, лежавший в аллергологическом отделении. Она его навестить пришла, целый пакет фруктов принесла, а он ей: «Уйди с глаз долой!». Бедняжка спустилась из аллергологии в приемное, стянула в процедурном кабинете пузырек нашатыря и выпила его в туалете. Спасли, конечно, но помучиться ей пришлось изрядно…

* * *

Мораль сей притчи такова: полная открытость в отношениях избавляет от многих проблем.

Как-то так.

Притча семнадцатая. Трудно жить затворницей

«Трудно, трудно жить затворницей,

Да трудней веселой быть»

Анна Ахматова, «Мне не надо счастья малого»

Поэтом в наше прозаическое время лучше не родиться. Пушкину, если верить биографам, за одну строчку платили чуть ли не двадцать пять рублей, по тем временам, когда за пятерку можно было купить корову. «Так то – Пушкин!», скажете вы и будете совершенно правы. Но дело не столько в Пушкине, сколько в том, что сейчас стихи большой популярностью у публики не пользуются, да и малой тоже. Разве что какие-то дурацкие «пирожки» или голимая чушь вроде «однажды еж катился с горки и вдруг наткнулся на пенек…». Бр-р-р! Да и то вся эта, с позволения сказать, «поэзия», распространяется исключительно в интернете… Нет, можно и сборник собственных стихов издать. За свой счет. Но это же так унизительно… Поэты должны получать гонорары, а не тратиться на издание… За книгами должны выстраиваться очереди… Поклонники должны рвать друг у друга из рук последний экземпляр и не давать своим кумирам проходу, до тех пор, пока те не надпишут свои книги и не прочтут что-то из новенького, пока еще не опубликованного… Вот тогда можно считать, что жизнь удалась. Только последним, у кого она удалась, был, кажется, Бродский… Разве может современный читатель, приученный к пожиранию бесконечных детективов Марьи Манцовой, насладиться рифмой или оценить тонкую игру аллюзий? «Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря»[31] – это о чем? О том, что нужно из Москвы в Сочи переезжать, или о чем-то другом?