Притчи. Стихи. Рассказы 1-15

Много бы Добрый дал (может ни одну тысячу), что бы в тот раз, созваниваясь с этим негодяем, спросить о цене. Жалел он потом, что и не напал на него, — хотя это дело было бы почти невыгодное, это понимал он. Долго пытался потом он забыть этот случай, как давно произошедший и несуществующий, но ничего не получалось, — всякий раз, когда он ненароком вспоминал хотя бы одну чёрточку того дня, то как снежный ком нарастали все подробности и мучили его, будто это было вчера. Причина же его мучений была в том, что он уступил неправому, что он почти струсил, в довесок ещё и мать заступилась за него… Это были мысли гордые, но были против них и благородные: он понимал самою главною как бы даже истиною, что настои он на своём и не отдай мерзавцу просимого, то такой человечишко не струхнёт — и бог его знает — подожгёт дом… Ладно бы дом был его — утешал себя так Добрый — так дом матери, ведь его дома злодей не знает.

Утешение было справедливым, но почему-то никак не могло перевесить тревожащее зло… Наверно доли их были абсолютно равными — 50/50, — но зло казалось ему всегда значительнее, — всегда он начинал браниться мысленно при воспоминании, и всегда кое-как мог утешиться.

ПСР — 7

Новелла о двух дружках.

1

Молодой человек по имени Алексей устроил свою жизнь пресладко, выполняя функцию помощника депутата городского Совета. Родом Алексей из провинции, а с получением образования переехал в областную столицу. Работа его заключалась в том, — если простыми словами, — чтобы его депутат — то есть которому он служит — побеждал на выборах. Звучит цинично, но есть в этом цинизме и простая логика, которая должна быть понятна всем избирателям — простым людям. В цинизме в этом нет ничего циничного, если депутат честный человек; но часто бывает и так, что как по Шекспиру «жить чтобы есть, а не есть чтобы жить» — быть депутатом, чтобы быть депутатом…

Алексей в детстве был парень сорви-голова. Роста он был высокого, нередко дрался и напивался; учился он с тройками, и в школе из его знакомых и учителей врядли кто поверил бы, что он в будущем «достигнет таких высот». Парень он впрочем был неплохой и среди уличных ребят пользовался уважением. Воспитывался он матерью и её матерью, то есть его бабушкой. Бабушка его всегда была больная и смурная, очень толстая, но тоже, как и «уличный» Алексей, держала себя в рамках достойных и справлялась со своими проблемами болезней и злобы всегда сама, неособо мучая домашних. Мать Алексея была разведена, — а разведена она была по причине недолгой отсидки в тюрьме… Нет! Она была женщина приличная, речь её была правильная и богатая, на носу она носила очки, ухожена она всегда была как полагается женщинам не низшего класса: всегда была пострижена, всегда накрашена, всегда в хорошей одежде. Но какой бы она приличной «дамой» ни была, а так-таки Алексей всё равно — «безотцовщина».

С малых лет Алёша полюбил рэп, — как раз в то время, когда рэп только что появился в нашей цивилизации. А рэп это как раз и есть музыка безотцовщин; о, конечно есть и «исполнители» из полных семей, из богатых семей, но в их случае другая крайность: богатые родители до того потакают этим дарованиям, что совершенно их не воспитывают, — таким образом и получается, что и хорошие и плохие рэп-исполнители невоспитанные и дикие в равных пропорциях, и может быть даже и талантливы одинаково, — только с тою разницей, что те подростки, что «прохавали жизнь с самого низа» видят одно, а те, кто родился с золотой ложкой во рту — другое. Но это если делить кардинально; Алексею же нравились исполнители реалисты, то есть знающие жизнь улиц не из окон машинных, хотя ему вообще нравилась больше сама музыка, чем заложенный в неё смысл, — но веди в музыке вплетён смысл и она тоже отличается в творчестве реалистов и… и эгоистов.

Лет в тринадцать у Алёши появился друг. Друзей конечно у него было и до тринадцати лет немало, как и у любого ребёнка, но штука в том, что если бы не обстоятельства, то он никогда не сошёлся бы с таким мальчиком на улице или где бы то ни было. Мать записала Алексея в школу искусств, дабы уберечь его от улицы и от всего чем улица богата. Записала она его в художественный кружок, — вернее сначала в музыкальный, но Алексею через год жутко надоела эта скука и он попросился у мамы, если никак невозможно вообще бросить эту школу, тогда хотя бы, для разнообразия, пусть его будут учить рисовать, хотя к рисованию Алексей имел призвание ещё меньше, чем к музыке на старинных инструментах. В этом новом кружке он и сошёлся с пареньком хлюпиком по имени Женя. Сошёлся он с ним, так как они были до этого отдалённо знакомы, и «из двух зол» он предпочёл дружить с ним; второе же зло — было сходиться с другими хлюпиками, учившимися в этой «художке».