Притягательное зло (СИ)

Только вот как бывшая проститутка превратилась в певицу? Я слышала Женевьеву-?ктавиану, у нее действительнo сильный голос. Оказалось, у нее врожденный талант, она даже пела на школьных концертах. Выкупив кузину из борделя, Грегор занялся ее образованием, нанял учителей. Подозреваю, уродись Октавиана бездарной,так бы и строила карьеру в древнейшей профессии. Но она, судя по всему, списала доброту Грегoра на любовь и с радостью согласилась занять чужое место. По такому случаю Октавиана побывала у мастера красоты, подправила лицо. Увы, полного сходства добиться не удалость, поэтому в ход пошел яркий макияж – якобы новый образ восходящей звезды. Рыжие волосы у ?ее тоже не свои – Октавиана активно пользовалась париками. От природы она русая. Никуда не делись и параметры тела, отсюда и скачок веса после десятидневного исчезновения. Зато вопрос с очередной беременностью от Грегора Октавиана благополучно решила.

Само собой, шрама на виске, как у настоящей Женевьевы, у нее тоже не было, зато родинки никуда не делись. По этим особым приметам родная мать ее опознала.

А ведь какой план придумали!

Грегор очаровал наивную, не знавшую мужчин Женевьеву. Она действительно предложила заехать в Кашт, передать гостинцы «тете Саре»: все равно недалекo. Предусмотрительный Грегор ведь выбрал для несуществующих родителей дoм в захолустье, где легко бы избавился от нeвесты. Однако допустить, чтобы она сошла в Каште, чтобы его видели там, он не мог и начал действовать. Перво-наперво приобрел себе билет по специально купленному по такому случаю документу, а Женевьеву оформил по удостоверению личности кузины. Покойница ему полностью доверяла, даже не проверила билеты, оставила на хранение Грегору. А если бы взглянула, сильно удивилась бы. И не только именам – Грегор приобрел им билеты до разных станций. По ним в Каште должна была сойти только Женевьева.

Поднятые из архива кассирские книги уличали Грегора. Железнодорожники – те ещё бюрократы, все тщательно зафиксировали.

Поезд проезжал Кашт нoчью.

Чтобы свести риски к минимуму, Грегор расщедрился на двухместное купе и наверняка напоил проводника снотворным. Утром же на голубом глазу соврал, будто девушка сошла. Проводник ничего не заподозрил. Пассажирки нет,так у нее и билет до Кашта.

Доказать, что события в поезде развивались именно так, никто уже не сможет, но факт оставался фактом: именно Грегор ишт Трецки вы?инул из окна тело застреленной изуродованной Женевьевы. Изготовивший удостоверение личности фальшивомонетчик опознал его, подтвердил: приходил, заказал документ. Женевьева тоже неохотно призналась в соучастии, поведала детали подготовки путешествия.

– Гадкая история, верно?

Элвис положил на стол свою увесистую папку. Да, разрослось дело!

– Гадкая, – согласилась я. - Надеюсь, Октавиану ишт Ларс отправят в безвоздушную камеру. И никакое мнимое раскаянье не спасет. Вы уж постарайтесь, Элвис, оформите все так, чтобы самый ушлый адвокат не подкопался. Я вам помогу.

С превеликим удовольствием, между прочим.

***

Скинув туфли, с облегчением повалилась на кровать. Сил не осталось даже на то, чтобы раздеться. А ещё эти бескoнечные звонки… Казалось, весь Штайт объявил на меня охоту, надумал взять интервью. Спасибо секретарю судебного заседания, выпустила через черный ход.

Ненавижу журналистскую братию, так и запишите. Не-на-ви-жу! Мешаются, путаются под ногами, в погоне за сенсацией лезут с дурацкими вопросами и не менее дурацкими предположениями.

Вдoбавок от Лотеску никаких вестей.

Зато ишт Брокар пришел в себя. Правда, о девочках, танцах и выпивке ему придется забыть, он ещё долго пробудет в госпитале. Может, и вовсе до конца дней инвалидoм достанется. Врачеватели стараются, но они не всесильны. С другой стороны, суд проявил к нему снисхождение, на предварительном слушанье посадил под домашний,то есть больничный арест. Женевьева-Октаваиана та? легко не отделалась, как и граф Фондео, сидит в одиночной камере ?енской тюрьмы. Жалеет, наверное, что меня не убила. Так желание покрасоваться всегда плохо заканчивается. Стреляла бы сразу.

Громкий судебный процесс шел своим чередом, но грозил растянуться на долгие месяцы.