Притяжение

Отец стоял у стола, его силуэт отбрасывал длинную тень, простирающуюся по полу. Он молча смотрел на меня, его глаза, обычно полные уверенности и контроля, казались тёмными и непроницаемыми. Я ощутила, как его чувства, словно густой туман, окутывают меня, проникая в сознание, и это озадачило меня. Раньше я никогда не ощущала таких сильных и смешанных эмоций, исходящих от него. Нахмурившись, я тоже молчала, пытаясь понять, что именно вызывает в нём такую бурю эмоций. Его взгляд был напряжённым, словно он искал ответы на вопросы, которые не решался озвучить. Это было новым и пугающим — видеть его, такого всегда властного и решительного, в состоянии, когда даже его уверенность кажется поколебленной.

— Не смей больше делать что-то подобное самовольно, — его голос прозвучал так подавляюще, что, казалось, отозвался в самой глубине моего сознания, заставляя каждую клетку моего тела напрячься.

— Что не так? — я встретила его взгляд с упрямством, которое было мне свойственно. — Я умирала, как и многие другие. В прошлые разы ты так не говорил.

Я чувствовала, как в моих словах звучит вызов, но я не могла понять, почему он реагирует именно так. Отец всегда был строг, но сейчас в его голосе и поведении было что-то большее, что-то, что я не могла сразу разгадать.

— Не смей ослушиваться того, что я говорю! — прошипел он, и в этот момент его лицо на мгновение изменилось. Вместо того привлекательного и властного мужчины, которого я знала, передо мной предстала его истинная сущность — древний, чистокровный вампир. Черты лица заострились, кожа приобрела мертвенно-серый оттенок, а рот наполнился острыми, угрожающими зубами. Но это проявление длилось всего миг. Отец быстро взял себя в руки, вернув себе обычный облик, и отвернулся от меня, словно не желая, чтобы я видела его в таком состоянии.

Этот краткий момент открыл передо мной глубину его гнева и страха — эмоции, которые он обычно скрывал от всех, даже от меня. Его реакция была не просто проявлением власти, но и чем-то более личным, более глубоким. Сложно было не заметить, что его злость была вызвана не только моим поступком.

— Не приказывай мне, как своим слугам, — ответила я, с вызовом глядя ему в глаза. Злость отца и его истинный облик, который мог бы напугать любого другого, на меня не производили впечатления. — Да, я взяла огонь на себя, спровоцировала на действия того, кто нас предал, и я, отец, знаю, кто это. Я вернулась, и уже всё в порядке.

— А если бы не было в порядке?! — его голос снова зазвенел от сдерживаемого гнева. — Если бы альфа не оказался рядом? Ты сама знаешь, что я был бы вынужден сделать с тем, кто поддаётся влиянию детской крови. Я не могу потерять тебя, как потерял твою мать! — выкрикнул он, словно эти слова вырывались из самых глубин его души.

Я замерла, ошеломлённая его признанием. Все мои предыдущие мысли и слова исчезли, словно испарились. Меня одновременно окатило ледяной водой и охватило огнём.

— Что? — вырвалось у меня, голос дрожал от смеси эмоций. — Ты знал мою мать? И только сейчас, спустя века, ты мне это говоришь?

Отец посмотрел на меня с выражением боли, которую я не видела в нём раньше. Он не спешил ответить, как будто собираясь с мыслями.

— Я любил её… — тихо произнёс он, его взгляд стал мягче, но в нём отражалась глубокая печаль. — В тот день на поляне в лесу… мне казалось, что я вновь увидел её. Живую… как в первый день нашего с ней знакомства. Но потом я понял, что ты её дочь.

— Но ведь… мы не можем иметь детей… — нахмурилась я, в голове начали мелькать противоречивые мысли. Это было невозможно, ведь вампиры не могли иметь потомков.

— Нет, нет, нет… — тихо засмеялся он, словно мои мысли забавляли его. — Ты не моя дочь… не рождённая. Она ушла… не приняла моего предложения родиться вновь. Потом я узнал, что она вышла замуж, а вскоре умерла… — его голос затих, и он отвернулся к окну. Внешне он был всё тем же спокойным, собранным аристократом, с безупречной осанкой и холодной выдержкой. Но мой дар не обмануть — я чувствовала его боль и тоску, которые не могли быть скрыты за внешней маской.

— Вот почему в ту ночь… когда я дала согласие… у тебя было такое облегчение… — прошептала я, вспоминая ту ночь, когда он обратил меня. В его взгляде тогда было что-то, что я не могла понять, но теперь всё стало на свои места. Это было облегчение, смешанное с радостью, что он не потерял меня так, как потерял её.

— Я не мог потерять и тебя, — его голос вновь стал тихим, но в нём звучала искренность, которая глубоко тронула меня. — Ты стала мне дочерью гораздо раньше, чем родилась вновь, уже вампиром.

Он замолчал, слегка повернувшись ко мне. Его взгляд выражал тоску — вековую тоску, которая, казалось, тянулась за ним сквозь века, не отпуская ни на мгновение. Этот взгляд был полон невысказанных слов и невосполнимых утрат.

— Но… отец из меня вышел не самый лучший, — с грустной усмешкой добавил он, и в его словах прозвучала горечь, которую он пытался скрыть.