Притяжение

Соня не могла сказать, сколько прошло времени до приезда первой бригады медиков. Ей казалось, что целая вечность. Она дико замерзла, несмотря даже на то, что кто-то накрыл ее непонятно откуда взявшимся одеялом, к тому же ей становилось все труднее дышать. От боли почти теряя сознание, Соня как будто со стороны наблюдала за слаженной работой врачей. Машины прибывали одна за другой, в них укладывали тяжелых и увозили. Наконец, очередь дошла и до нее.

- Девушка… Вы можете встать?

- Не думаю… Похоже, у меня сломана нога. И рука… - едва шевеля застывшими на морозе губами, шепнула она.

- Не переживайте, все уже позади. Михалыч, сюда тоже носилки! – крикнул куда-то в сторону обратившийся к ней мужичок и принялся осторожно ее ощупывать. - Это ничего! Это заживет… Ну же… Красавица, давай, осторожненько!

Мужчина протянул руку, Соня ухватилась за нее и, опираясь на здоровую ногу, осторожно встала. Тело жгло огнем, в глазах темнело. Здоровой рукой она растерла лицо и, наконец, разлепила глаза. Почему-то среди множества суетящихся на месте случившегося фигур ее внимание привлекла одна. Удаляющаяся вверх по дороге. Сердце сжалось и мучительно больно ударилось о ребра. Надо же… Чего только не привидится.

Глава 3

Воистину, доброе утро начинается с вечера. А учитывая то, как у Амира закончился день вчерашний – утро добрым не могло быть по определению.

- Готовы списки? – спросил у Глеба, тенью шагающего за его спиной.

- Готовы, - отчего-то тяжело вздохнул тот.

- Дашь, я просмотрю в машине… Елена Васильевна, где мой кофе?

- Так вот же, Амир Шамильевич… Горяченький!

Амир кивнул, забрал из рук перепуганной домработницы свою чашку и на ходу отпил обжигающе-бодрящий напиток.

- Ну, а ты чего брови хмуришь? – спросил, не глядя. Просто интуитивно улавливая недовольство Громова, которое тот ни за что ему в открытую не показал бы. Так уж повелось изначально. Что-что, а субординацию Глеб соблюдал неукоснительно и беспрекословно. Спросят – скажет. Нет – оставит свои мысли при себе.

- Да так. Интересные вырисовываются фигуры в списочке.

Амир стиснул зубы. Качнул головой. Значит, не ошибся. Значит, Соня ему не привиделась… А он ведь почти себя убедил, что показалось. В два глотка допив кофе, Амир передал чашку подоспевшему дворецкому и снова обернулся к Глебу:

- А с водилой что?

- А ничего. Жив-здоров. Чего не скажешь о других. Уснул за рулем. Груз скоропортящийся, на таможне застрял, что-то с документами не так было, вот и пер без остановок, без сна и отдыха.

- Посадят?

- А как же… Причинение смерти по неосторожности двум и более лицам, – отрапортовал Громов, открывая перед начальником дверь подъехавшего прямо к дому авто.

Амир поймал его взгляд, кивнул и плавно скользнул в салон машины. Через несколько секунд Глеб устроился рядом.

- Вот. То, что просил.

Немного помедлив, Амир забрал свернутые в трубочку бумажки из рук охранника, но вместо того, чтобы их просмотреть, отложил в сторону и спросил, не глядя на Глеба:

- Сильно ее приложило?

- Не без этого. Ушиб грудной клетки, сломаны рука и нога. Нога со смещением, но уже все в порядке. Я говорил с врачами.

- Все необходимое…

- … у нее есть.

- Хорошо.

- Еще что-нибудь?

- Нет. Достаточно, – покачал головой Амир, не отрывая взгляда от проносящегося за окном пейзажа.

Нет, он, конечно же, знал, что Глеб может рассказать ему много чего интересного. Работа у него была такая – все знать. Другое дело, что сам Амир вряд ли был готов к этому «знанию». А почему так? С чего? Да ты же трусишь, Каримов, признайся… Амир растерянно провел по волосам, где-то даже злясь на себя… на неё! Очнись, Каримов! Какая Соня?! Чего тебе, тертому калачу, не хватает?! Чувств? Каких чувств, твою мать, приди в себя?! Что за детский лепет, Амирчик?! Ну, ведь не мальчик, поди, и даже не вьюноша! Ты столько всего на своем веку повидал – девок, предательства, грязи! Тебе сейчас зачем это все? Экстрима захотелось? Хочешь вены вспороть, чтобы хоть что-то почувствовать, кроме всеобъемлющего циничного равнодушия? Ничто тебя не трогает… Ничто! Заскучал?!

Нет! Нет, черт возьми! Не в этом дело… Просто никогда в жизни он не чувствовал себя так, как рядом с Соней, никогда не жил больше так. Вкусно, на разрыв, в удовольствие! А после нее… После нее все стало… никак. Пропали интерес и азарт. Он что-то делал, куда-то двигался, рвался, карабкался вверх, покоряя все новые и новые высоты, делал деньги, наращивал могущество и броню на сердце, но никакие победы и никакие деньги не дарили ему того ощущения счастья, что он испытывал рядом с ней.