Притяжение I

– У меня сегодня выходной. А точнее – отсыпной, – я закрыла голову подушкой и намеревалась использовать появившееся время по целевому назначению.

– У тебя? Выходной? – недоверчиво протянула Одри, стаскивая с меня одеяло. – Не пытайся меня обмануть, знаю я твои уловки.

– У меня правда выходной, самый настоящий!

– Неважно, – отмахнулась она. – Вставай или я сама открою твой подарок.

– Какой подарок? – я с любопытством выглянула из-под подушки. Единственное, что я люблю больше, чем поспать – это подарки и сюрпризы.

– Вот если встанешь – сама увидишь. Я же его не открывала. Только карточку прочла, которая в цветах была, – она невинно закатила глаза и покружилась по комнате. Меня забавляло игривое настроение Одри, сразу хотелось жить и верить в любовь.

– Все, уговорила, встаю.

Я размашисто потянулась на кровати и, согнав Люсиль – мою белоснежную красавицу кошку, скатилась кубарем с постели.

Кто придумал столь изощренную пытку – утренний подъем? Усиленно зевая и показывая всем видом, что я жутко недовольна ранним вставанием (девять утра в выходной – рано, учитывая, что выходных за последние пять лет у меня не было), поплелась в прихожую. Квартира, в которой мы с Одри жили, была устроена по типу студии. Прихожая плавно переходила в гостиную и кухню. Нам это нравилось и, пожалуй, именно потому в свое время мы и купили эту квартиру. Казалось бы, странно покупать квартиру вместе с подругой, но мы дружили с самого детства, и нам хотелось иметь большое комфортное жилье, а для этого необходим достаточно большой капитал, который можно собрать только совместно. Спасибо родителям, трем работам и кредитам.

– Ого, – я замерла, увидев в вазе на журнальном столике гигантский букет из бардовых бархатных роз. Каждая роза размером с мою ладошку, крупная, ароматная, крепкая. Такой красоты я прежде в жизни не видела, не говоря уже о том, чтобы получать. Мне, конечно и раньше цветы дарили, но такой букет – никогда. Кто бы это мог быть? Хотя, внутри меня уже расцвели миллионы лотосов в надежде, в предвкушении инициалов Г. Л. Э. Он всегда подписывался Г. Л. Э., не расшифровывая. Генри Леонард Эллингтон.

– Здесь 99 роз, я пересчитала после того, как записку прочла, – Одри, забавно тряхнув золотыми кудряшками передала мне карточку. Я не таила на нее зла, мы все делили на двоих, кроме мужчин, потому тайн между нами не было. После гибели моей родной сестры Одри полностью заменила ее, как бы… как бы страшно это ни звучало.

– Не забывай питаться, – прошептала я. – Г. Л. Э.

Уголки моих губ затерялись где-то в волосах, а грудь разрывало от дикой, бешеной радости. Я захлебывалась от счастья и рассмеялась, как ненормальная. Одри с удивлением наблюдала за метаморфозами.

– Подруга, ты ли это? – она плюхнулась на диван и с любопытством меня рассматривала. – Что с тобой станет, когда коробку откроешь?

Без церемоний развязав красный шелковый бант, я открыла белоснежную коробку и рассмеялась еще сильней. Я хохотала так, что, казалось, стекла в окнах задрожали.

– Ами, я тоже хочу это знать!!! Это прислал твой шеф? Генри Эллингтон, это его инициалы?

Я не могла говорить, только хрюкала и смеялась, пытаясь урвать частичку воздуха.

Одри заглянула в коробку и с удивлением обнаружила в ней большой сет из роллов, стейк из свинины, гречневую лапшу с мясом и овощами и большое количество сладостей. Вдобавок ко всему, внутри лежала бутылка дорогого красного вина.

– Необычный, однако, подарок… это он из жалости или как?

Едва совладав с собой, я уставилась счастливым взором на Одри, не переставая улыбаться.

– Боже мой, да ты втрескалась? – бессовестно пробуя пальцем крем с пирожного, догадалась она.

Я бешено закивала головой.

– По уши, – уже не вопрос, а констатация факта.

В ответ донеслись лишь невнятные хрипы и хрюканье.

– Он на 10 лет старше тебя, – игриво сморщилась подруга, словно проглотила лимон.

Я вновь, хихикая, закивала головой.

– У вас что… о Боже, Амелия, у вас…

Довольно улыбаясь, я пожала плечами и закатила глаза.

– И насколько все серьезно, он тебя уже поимел?

– Одри, – наигранно возмутилась я и запустила в нее подушку, лежавшую в кресле.

– Так поимел? – не отставала подруга.

– Не совсем.

– Это как так – не совсем? Не встал?

– Боже, Одри! Встал и еще как… просто он оказался… воспитанным.

– Воспитанным? Бросить женщину на грани экстаза? Это не воспитание, это облом называется…

– Я не знаю, Одри, не хочу об этом, давай просто порадуемся и поедим! Слава богу, сегодня только к трем на экзамен и больше никуда не нужно торопиться, – я схватила ролл с омлетом и филадельфией и, обмакнув в соевый соус, отправила в рот. – М-м… божественно! Сделка с американцами только на следующей неделе, но эффективность буду рассчитывать завтра, с немцами тоже все… улажено… погоди…

Я побледнела. Вот черт. Только не это.

– Только не говори, что с немцами не все улажено?

– Твою ж мать! Сколько времени, Одри?

– Успокойся, еще только 15 минут десятого…