Притяжение I

– Одри! – возмутилась я, ответив ей ярко пылающими щеками.

– Ну что, Одри? Я видела тебя в таких местах и в таком виде, после чего полагается жениться! Нашла чего стесняться. Трахаться – прекрасно!

Я покраснела еще сильнее.

– Подруга, что тебя смущает?

– Я бы назвала это – заниматься любовью, предаваться усладам, но не так…

– Грубо? Вульгарно?

– Да, – сдержать счастливую улыбку было невозможно. Казалось, счастье льется изнутри меня. Хотелось обнять весь мир и разделить с ним трепет настоящего момента.

– Но это жизнь! – обнимая меня за плечи, подруга повела на кухню. – Она такая и есть. Все, кто ждет любви, конфетно-букетного периода и принца на белом коне – жестоко платят депрессиями и разбитыми мечтами. А еще разочарования, несбывшиеся надежды и так далее. Ну, давай, рассказывай!

Меня усадили за стол, налили мне чай, поставили розетку с вареньем и вазочку с печеньем. Спасибо подруге, ведь я летала в облаках после нашего прощального поцелуя с Генри и находилась на седьмом небе от счастья. Там, высоко-высоко на воздушном шаре. Мне стольким хотелось поделиться с Одри, но я понимала, что не следует быть эгоисткой. Мое счастье сейчас, моя радость могут больно по ней ударить.

– Просто я решила дать нам шанс, – глупая улыбка, которую спрятала в чашке с чаем.

– Вы же помолвлены, – хмыкнула девушка, кусая печенье. – Какой шанс еще нужен?

– Ну, я имею в виду,… не знаю, – сложно объяснить, не рассказывая ей всего.

– Ладно, ладно, – прожевав, она изложила факты. – Я все поняла. Трепетная девственница боялась первого раза. Была не уверена. Мужик тебя чпокнул, тебе понравилось, растаяла и поняла, что созданы друг для друга, верно?

– Если отбросить цинизм, вульгаризмы и жаргонизмы, то да, все именно так. Надеюсь, ты не употребляешь подобные термины в своих статьях?

– У меня выходной. Или два. Или неделя, – девушка отвела взгляд и тряхнула золотыми кудряшками. – Не знаю. Я сказала, что мой муз попал в реанимацию, и я временно буду недоступна. Какие планы?

Она перебралась в кресло и, поджав ноги, уставилась на меня. Я поделилась своей задумкой с подругой. Желая сразить мистера Эллингтона, я хотела приехать к нему пораньше, ведь его дома не будет. Сама приготовлю ужин, расставлю свечи, ароматические палочки, надену самое красивое нижнее белье и мы проведем с ним вечер, после которого он не сможет думать ни о ком, кроме меня. Я доведу его до исступления. Стану для него альфой и омегой. Стану его началом и концом, грехом и благословением. Стану его дыханием и жизнью.

– Вот такие у меня планы.

Если бы Одри держала в руках поп корн, я бы решила, что она сидит в кинотеатре.

– Да ты, подруга, втрескалась по самые уши. Что ж. Не завидую твоему мистеру Эллингтону, потому что я сделаю из тебя такую красотку, что его инфаркт хватит.

– И что же мне с ним делать, если его инфаркт хватит?

– Реанимировать!

Наконец-то в глазах подруги зажглись огоньки задора. Это означает, что она ожила и на какое-то время трепетная любовь к подонку по имени Кристофер и самобичевание по этому поводу будут отложены.

Процедура намывания-натирания повторилась. В этот раз я позволила натереть меня везде, предварительно без стеснения и возражения выполнив требование, именно так – требование – подруги удалить лишнюю растительность. Отовсюду. Она пояснила, что выражение «погладить киску» ничего общего с повышенной лохматостью не имеет. Так и сделала. Пусть там будет киска породы сфинкс.

– Ты уверена, что это так должно выглядеть? – я с ужасом взирала на побритый лобок.

– Уверена-уверена, – Одри в нетерпении расхаживала под дверьми ванной. – Если не можешь решиться – могу помочь. Уверена, ты не пожалеешь.

– Да я уже пожалела! – ужас усилился. У меня голый лобок! Я так привыкла к щеточке волосков, что вид голой меня в этом месте неприятно смущал. – Я похожа на девочку. На девочку, у которой еще не начали расти волосы.

– Поверь мне, как только мистер Эллингтон увидит тебя там, – в ванную комнату заглянула голова подруги. Я смущенно задернула шторку, – не удержится, что бы не…

– Одри! – я не дала договорить этой пошлячке.

– Дай гляну, – шторка была бесцеремонно отодвинута. – Слава богу! А то каждый раз, когда видела твои джунгли Амазонки, мне плохо становилось.

– Какие еще джунгли? – снова запахивая шторку, возмутилась я. – Скажем, альпийские луга… как-то так.

Выгнав подругу за дверь, я закончила процедуру омовения, выбривания и обтирания. Румяная и разгоряченная, обернутая в полотенце, явилась в гостиную. Там мы привели в порядок мои кожу и волосы, облачили меня в кружевные черные трусики и кружевной бюстгальтер. Я с сомнением покосилась на просвечивающий гипюр, но Одри уверила, что он сведет Генри с ума. А ведь именно в этом и заключается мой план. Мои выпуклости и впуклости были втиснуты в маленькое черное платье.

– Так, подруга. Мой тебе совет – срочно меняй гардероб, – пришлось снова пользоваться вещами Одри. – У тебя обязательно должно быть в запасе три вещи: маленькое черное платье, удлиненное красное платье и юбка-карандаш. Это твой «маст хав».