Притяжение крови

Последнее время Ноэл ловил себя на мысли, что воспринимает сестру и её ласку несколько иначе, чем должен. Ему хотелось большего.

Откидывать её вспотевшую после бега чёлку наверх, обнимать её при совместном просмотре фильма, приносить завтрак в постель и проводить по её коже рукой. Он чувствовал, что эти желания толкают его к чему-то запретному.

– Да, мне надо на работу, – сказал Ноэл, прижимая Дэз к себе чуть теснее всего на мгновение, но она почувствовала его настроение, приняв его «игру».

– Но… Я не хочу снова быть дома одна, мне хочется с тобой.

Чем дольше длилось их объятье, тем труднее ему было отказаться от предложения сестры. Он хотел остаться с ней. Хоть навечно. Она же его…

– Вот чего ты опять в своих мыслях витаешь? Тебе дома что ли в кайф быть или толчки в кафе драить?

Олли в чём-то был прав: Ноэлу не то чтобы сильно надоела работа, но вот находиться дома с Дэйзи ему опасно. Он не до конца понимал, что чувствует к ней, но чем они ближе, тем хуже для него.

Ноэл уже знал, что влюбился в свою заботу о ней, потому что она, можно сказать, всю жизнь была на нём – она неотъемлемый кусок его самого. Лучшая его часть: способная на доброту, сопереживание и заботу.

Но ему уже пора отсечь эти чувства или хотя бы попытаться. Чем хуже он станет, тем проще будет признать, что он не достоин её ответной любви.

Да и родители не сильно останавливали от шага, чтобы пуститься во все тяжкие. Им почти было наплевать на то, что творится дома, кроме нескольких моментов – дети сыты, дети дома, дети учатся.

Ноэл вспомнил детство, как ему было всего четыре года, и он просил у них сестрёнку.

– Ну подарите мне сестру! Пожалуйста!

Ноэл стоял перед родителями и умолял их о «подарке», практически был готов на то, чтобы упасть на колени. Старшие Ханты не были заинтересованы в том, чтобы сделать это – в их головах были только научные публикации, конференции, семинары, создание чего-то нового, а не кого-то.

Даже Ноэла зачали случайно: у них не было желания продолжать род, а позже – сильно заботиться о его будущем. Родители давали ему необходимое: кров, пищу, одежду и образование, но чего-чего, а вот ласки и сердечности в отношениях с сыном явно не хватало. А он с рождения не испытывал потребности добиваться от них этого, но, наглядевшись на других, Ноэл понял, что он может найти себе поддержку в сестре, на крайняк – в брате.

– Ты будешь о ней заботиться? Будешь её любить и охранять ото всех бед?

– Да, да и да. Так вы подарите? – у Ноэла блестели глаза.

Ханты и сами не знали, почему решились на второго ребёнка. Да и к чему это всё? Механизм был запущен.

– А ты будешь любить её?

– Больше жизни!

Ноэл скинул с себя щупальца воспоминаний, только вот они снова оставили на нём следы. Он с детства подписал себе приговор – их с Дэйзи жизни связаны, как тут ни крути. Поэтому у Ноэла играли чувства в душе, и он согласился на предложение Люка. В сердцах он надеялся, что это его убьёт.

– Вот это мой чувак! Вот это я понимаю! А то вёл себя как сыкло вонючее! Давай откроем новый мир и станем в нем королями.

Олли запрыгнул на него, а Ноэл кивнул – только ему тогда не нужен был трон, он хотел сбежать от другой реальности. Самерс обнял его за плечо, сжав в грубой мужской хватке.

Олли не бежал от другой реальности или второй жизни – это была его судьба. Или стать кем-то – выбиться со дна наверх – или умереть.

***

Они приехали на машине Ноэла чуть раньше договоренного. Тот несколько раз сверился с навигатором и картами: ему не очень верилось в то, что их пригласили на заброшку почесать языками, больше походило на тот вариант, что с ними хотят разобраться. В худшем случае – с концами.

– Не ссы, погнали! – сказал Олли и вышел из машины.

Ноэл заглушил мотор и вылез вслед за другом. Не стал говорить, что это ему совсем не нравится: знал, что скажет на это Олли, поэтому просто старался смотреть в оба глаза, ожидая подставы.

До самого здания от машины было не больше тридцати метров, но каждый шаг был похож на преодоление полосы препятствий: асфальт был вздыблен так, что одно неосторожное движение могло привести к падению и перелому ног или попаданию в яму с острыми кусками металла.

Когда они зашли в проём двери, продолжая переступать через балки и торчащую арматуру, то в дальней части здания заметили свет.

– Кажется, нас всё же ждут! – улыбка не сходила с лица Самерса.

Ноэл шёл как можно ближе к нему, чтобы вместе принять удар: он боялся, что из-за своего восторженного отношения Олли будет невнимателен, а это могло стоить им обоим жизни. Он даже забыл о том, как Люк его избил, и Ноэла пугала эта собачья преданность.

С каждым шагом они были всё ближе и, наконец, смогли различить, что под лампой на стуле спиной к ним сидел человек. Когда они подошли достаточно близко, он встал и развернулся, скинув с себя капюшон толстовки. Перед ними оказался Люк собственной персоной. В берцах, армейских штанах, за поясом которых торчал пистолет. Слишком наглядно и театрально, как показалось Ноэлу.

Вместо приветствия Люк начал аплодировать. Потом произнёс:

– А вы вовремя! Представление начинается!