Притяжение (ЛП)

— Перестань! — закричал Грэм, бросаясь к отцу и нанося ему несколько ударов. После каждой попытки Кент отбрасывал его, но мальчик не сдавался. Он каждый раз поднимался с пола и возвращался «за добавкой». Его не волновало, что отец причинит ему боль. Он знал одно: Ребекке больно, и он должен защитить ее.

То, что длилось несколько минут, показалось ему часами. Удар Грэму, удар Ребекке — и так по кругу, пока они оба не упали на пол и не перестали сопротивляться. Они молча лежали, принимая пинки и удары, пока Кент не устал. Хлопнув дверью, он закрылся в своем кабинете, где, скорее всего, снова принялся за виски.

Едва Кент ушел, Ребекка обняла Грэма и прижала его к себе.

— Все в порядке, — сказала она ему.

Он знал, что верить в это бессмысленно.

Поздно вечером Ребекка заглянула в комнату Грэма. Он еще не спал, а просто лежал в темноте и смотрел в потолок. Повернувшись к Ребекке, он увидел на ней пальто и сапоги. За ее спиной стоял чемодан.

— Нет! — Он сел в кровати и затряс головой. — Нет!

Слезы катились по ее щекам, покрытым синяками от рук дьявола.

— Прости меня, Грэм.

— Пожалуйста! — воскликнул он, вскакивая и обнимая ее за талию. — Пожалуйста, не уходи!

— Я не могу здесь оставаться, — сказала Ребекка дрожащим голосом. — На улице меня ждет сестра. Я просто хотела сказать тебе об этом с глазу на глаз.

— Возьми меня с собой! — умоляющим голосом проговорил Грэм. При мысли о том, что она оставит его с этим чудовищем, Грэма охватила паника, а из глаз хлынули слезы. — Клянусь, я буду послушным. Я все-все для тебя сделаю.

— Грэхем, — она сделала глубокий вдох, — я не могу тебя забрать… ты не мой.

Эти слова.

Эти три слова ранили его душу и разбили сердце.

— Пожалуйста, Ребекка… пожалуйста… — всхлипывал он, уткнувшись лицом в ее рубашку.

Она немного отстранила его от себя и наклонилась так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Он сказал, что, если я заберу тебя, ко мне придут его адвокаты. Он сказал, что устроит войну. У меня ничего нет, Грэм. Много лет назад он заставил меня бросить работу и подписать брачный контракт. У меня ничего нет.

— У тебя есть я, — сказал Грэм.

Закрыв глаза, Ребекка выпрямилась, и Грэм понял, что этого недостаточно. В этот самый момент сердце мальчика начало покрываться льдом.

В тот вечер она ушла, так и не оглянувшись.

В тот вечер Грэм сидел у окна и смотрел на то место, откуда отъехала машина Ребекки. Борясь с подступающей тошнотой, он пытался понять: разве можно, прожив здесь столько лет, просто взять и уйти?

Он смотрел на дорогу, покрытую снегом. На нем отпечатались следы автомобильных шин. Грэм не мог отвести от них взгляд. В его голове упорно крутились три слова.

Пожалуйста, не уходи.

Глава 22

Люси

Грэм вернулся в приемное отделение с опухшими глазами. Карла и Сьюзи отправились на поиски кофе, а Грэм, подарив Мэри фальшивую улыбку, крепко обнял ее и отправил в палату к Олли.

— Эй! — Я встала и подошла к нему. — Ты в порядке?

Он поморщился. Внешне он старался держаться, но глаза выдавали правду — Грэм был убит горем.

— Если с ним что-то случится… — он с трудом сглотнул и опустил голову, — …если я его потеряю…

Я не дала ему возможности ничего сказать, а молча обняла. Грэм задрожал всем телом. Впервые он позволил себе почувствовать боль, и я была рядом, чтобы прижать его к себе.

— Что я могу сделать? — спросила я, крепко обнимая его. — Скажи, что я могу сделать.

Он прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза.

— Просто не отпускай меня. Если ты выпустишь меня, я сдамся. Я позволю этому одержать надо мной верх. Пожалуйста, Люсиль, не отпускай меня.

Я только крепче обняла его. Это длилось всего несколько минут, но мне показалось, что прошли часы. Тихо-тихо я начала шептать ему на ухо:

— Надо мной воздух, подо мной земля, во мне огонь, вокруг меня вода, их дух — это я… — Я повторяла свое заклинание и физически ощущала, как его накрывают эмоции. Каждый раз, чувствуя, что теряет опору, он прижимал меня ближе к себе.

Я ни за что не позволю ему упасть!

Вскоре проснулась Тэлон и начала сопеть и возиться в автокресле. Грэм медленно отпустил меня и подошел к дочери. Когда их взгляды встретились, она перестала ерзать, а глаза ее засияли так, словно увидели лучшего человека в мире. Детские глаза засветились безусловной любовью, и я стала свидетелем чудесного мгновения, когда маленькая дочь дарит утешение своему отцу. Грэм взял ее на руки и крепко прижал к себе. Тэлон положила свои ладошки на его щеки и с очаровательной улыбкой радостно что-то залепетала. Улыбка ее была такой же прекрасной, как и у отца.

На одно мгновение, на одну секунду Грэм перестал страдать.

Тэлон наполнила его сердце любовью — той самой любовью, существование которой он когда-то считал невозможным.

И на этот короткий миг он, кажется, стал самим собой.

* * *

Мэри решила подождать и посмотреть, не изменится ли ситуация. Все эти недели она жила с тяжестью в душе, и Грэм постоянно был рядом. Он приходил к ней домой, приносил еду, заставлял есть и спать, потому что, будь ее воля, она не покидала бы приемного отделения больницы.