Притяжение (ЛП)

— Да, — согласилась я. — Ты не дура. Ты просто очень доверчивая. А это в миллион раз хуже. — Я сморгнула слезы, готовые пролиться из глаз. — И так, для справки… я никогда не спала с ним. Я люблю его всем сердцем. Мне нравится, как он тихо любит меня, не афишируя свою любовь. Но мы с ним никогда не спали — в том понятии, которое ты вкладываешь в это слово. Ни разу. Потому что мне и в голову никогда не приходило совершить нечто подобное по отношению к собственной сестре. Хотя теперь я понимаю правдивость выражения о том, что сестра — это не просто общая кровь. Сестра — это способность безусловно любить. Лира никогда не была мне сестрой, и уже никогда не станет. — Я сняла с шеи кулон в форме сердца и вложила его в руку Мари. — Но ты… Мари, ты часть моего сердца, и знаю, что я сама — часть твоего. Поэтому, когда они причинят тебе боль, найди меня. Найди, и я снова склею осколки твоего разбитого сердца, а потом, быть может, ты поможешь залатать трещины на моем.

* * *

— Эй, где ты пропадала? Я тебе звонил, но твой телефон сразу переводил меня на голосовую почту, — спросил Грэм, когда я, совершенно обессиленная, поднялась на крыльцо его дома.

Грэм держал на руках Тэлон. Выражение его лица было обеспокоенным и виноватым.

— Ты в порядке?

Я медленно кивнула и вошла в прихожую.

— Да. Я заезжала в «Сады Моне» и в очередной раз сильно повздорила с Мари. Потом решила пробежаться, чтобы в голове прояснилось, а когда мой телефон отключился, поняла, что оставила зарядное устройство здесь, поэтому пришла просто забрать его. Надеюсь, это не проблема.

Я прошла мимо Грэма и несколько раз моргнула, пытаясь скрыть эмоции, готовые вот-вот выплеснуться наружу.

— Конечно. Никаких проблем. Просто я волновался. — Его взгляд был прикован ко мне, а беспокойство из глаз не исчезло. Изо всех сил стараясь не замечать этого, я прошла в комнату Тэлон за зарядным устройством от моего телефона.

Сердце мое колотилось — я не могла его контролировать и всеми силами старалась не поддаваться эмоциям. Голова шла кругом при воспоминании о том, что произошло между мной и Мари в магазине. Такое впечатление, что самый дорогой в мире для меня человек вдруг оказался одурманен наркотиками и его поступками руководят ненависть и злоба, внушая при этом, что каждое решение продиктовано любовью. Сердце обливалось кровью при виде того, как твой лучший друг добровольно отдает на растерзание свою душу.

— Люсиль… — позвал меня вошедший следом Грэм.

Я моргнула.

Ох, Грэм…

Звук его голоса успокаивающей волной проник в самую душу.

— Я в порядке, — сказала я, проходя мимо него с зарядным устройством в руке. Я избегала встречаться с ним взглядом, потому что знала: заглянув в глаза Грэма, потеряю самообладание, а сейчас этого никак нельзя допустить. Может быть, Мари и была права: возможно, все, что я чувствую к этому мужчине, неправильно.

Если бы только любовь имела инструкцию и четкий график.

Если бы такое было возможно, то я влюбилась бы в Грэма тогда, когда для нас настало бы подходящее время. Если бы у любви был четкий временной график, то Грэм Рассел владел бы моим сердцем вечно.

— Думаю, мне просто лучше на несколько дней снять номер в отеле. По-моему, это очень неприлично — оставаться здесь, зная, что Лира вернулась. Я только заберу кое-какие свои вещи.

— Это абсурд, — сказал Грэм. — Ты останешься здесь. Это твой дом.

Дом…

Если бы Грэм знал меня, то ему было бы известно, что в моей жизни дом — величина переменная. Я нигде и никогда не пускала корни и, когда приходило время двигаться дальше, просто шла вперед. Даже если уйти означало вырвать и оставить позади собственное сердце.

— Нет, правда, все в порядке, — сказала я, по-прежнему избегая его взгляда. Мне не хотелось потерять самообладание, особенно на глазах Грэма. Лучше дождаться, когда окажусь в отеле, и уж там дать волю эмоциям. Держись, Люси. Обуздай свои чувства.

Но это оказалось практически невозможным, потому что я почувствовала, как крошечная ручка потянула меня за рубашку.

— Лю-Лю, — сказала Тэлон, призывая меня повернуться к ней. У малышки была самая яркая улыбка и самые прекрасные глаза. И сейчас эти широко распахнутые глаза смотрели прямо на меня. От одной ее улыбки мое сердце забилось сильнее. — Лю-Лю, — повторила она и потянулась ко мне.

Как ни старалась я защитить свое сердце, защитный панцирь на нем дал трещину.

— Эй, милашка, — сказала я, забирая ее из рук Грэма. Я знала, что это неправильно. Знала, что она не моя. Но эта маленькая девочка сумела изменить меня так, как я и представить себе не могла. Она никогда не смотрела на меня с осуждением, если я вдруг ошибалась. Она никогда не отворачивалась от меня. Она просто любила — безоговорочно, безусловно, искренне.