Притяжение страха

Но на этот раз это нечто другое. Он дает ей коробку – глянцевый, серебристый картон почти ничего не весит. Юлия развязывает ленту, крест-накрест перетянувшую подарок, с любопытством приподнимает легкую крышку… О, да!

Там, уложенное в виде какого-то экзотического цветка, бесподобное, ало-красное, переливающееся тончайшим шелком платье.

– Это твое, – говорит дон Карлос, ликующе улыбаясь, – теперь у тебя есть свое вампирское платье…

Он торжественно зашнуровывает ей на спине атласный корсет. И струящиеся, в пол, многочисленные слои шифона превращают юбку в некое подобие хвоста райской птицы.

– Это не платье…

Она кружится у зеркала, потемневшего от времени, с розоватой амальгамой. И слои юбки разлетается вокруг нее, словно она плывет в колеблющемся море прозрачной крови.

– Не платье, а мечта маленькой девочки, представляющей себя принцессой!

– Ты такая и есть.

Он целует ее в макушку. Но она вдруг вырывается, увидев еще свертки, наваленные горкой на кровати. Разворачивает хрустящую бумагу.

– Еда! Что же ты сразу не сказал?!

– Ну, извини, я и слова вымолвить не успел, когда вернулся. Ты же… помнишь?

– Эгоист. Сам насытился, а я…

Она жадно, с аппетитом набрасывается на хлеб, фрукты и холодную, какую-то очень вкусную рыбу с необычным лимонным привкусом. И только тогда вспоминает свою сегодняшнюю попытку перекусить. И купание в бассейне.

– Почему ты загрустила?

От него ничего не скроется. Особенно – оттенки ее настроений.

– Знаешь, я тут наблюдала… одну сцену. Пока тебя не было… Ты ведь не оставил мне ничего поесть…

– Извини. Я исправился?

– Да, но…

– Что?

– Себастьян… и Стефания…

– А! – дон Карлос облегченно машет рукой. – Они часто ссорятся. Милые бранятся – только тешатся, так, кажется, в России говорят?

– А они, вообще, кто? Муж с женой или – брат с сестрой? Или жених с невестой?

– Ни то, ни другое, ни третье. Себастьян… Карлос замолчал, любовно глядя на то, как она ест, с блаженством облизывая липкие пальцы. Он поднес ей воды, но Юлия с набитым ртом отрицательно помотала головой.

– Он был наркоманом. Одним из многих потерянных мальчиков, променявших жизнь на иллюзию… Хотя, они просто острее других, провидят бессмысленность существования и хотят откусить хоть маленький кусочек пирога в этом карнавале страданий и горечи, называемом жизнью. Так вот, он был обычным наркоманом, правда, очень красивым…

– Да уж.

– …одним из тех, кто продавал мне кровь за деньги. Или за дозу.

Юлия поперхнулась, представив себе отчетливо, как мог происходить этот процесс. И ей пришлось запить кусок рыбы изрядной порцией вина.

– А Стефания?

– А Стефания была влюбленной в него девочкой.

– Она и сейчас такая.

– Да… – согласился дон Карлос, – и сейчас. В один прекрасный день случилось то, что и должно было. Он просто не хотел жить. Не ценил времени, отпущенного ему судьбой, не стремился цепляться за него. И однажды, банально умер от передозировки прямо у нее на глазах… Пожадничал. А может – надоело…

– И что?

– И все бы на этом и закончилось. Но Стефания… она любила его. Кхм-м… Чего только не сделаешь ради любви, верно? Она хотела быть с ним. Но не могла порадоваться за него, как должна была бы истинно любящая женщина! Порадоваться, что он покинул этот несправедливый, страшный мир… Вместо этого она вернула его сюда.

– Как – вернула?!

– Она пришла ко мне, прорвалась… и умоляла обратить его. И ее, разумеется, тоже… Мне в тот момент нужны были соратники. Я устал от одиночества, мои планы – мои дела подходили к завершению, но требовали много мелкой суеты, и я согласился. Это первые существа, которых я обратил…

Он развернул перед ней очередной сверток с крошечным, зажаренным до темной хрустящей корочки цыпленком.

– С тех пор они помогают мне, а я для них наставник и Бог. Вот и все.

– Но, по-моему, они не ладят между собой…

– Да, – вздохнул дон Карлос, – видишь ли, бессмертие – не гарантия счастья… Стефания, наивная душа, не учла того, что Себастьян вовсе не пылал к ней такой всепоглощающей страстью, какую она питает к нему до сих пор. Он, вообще-то, больше всего любил саморазрушение и целенаправленно шел к нему… а она без спроса нарушила его планы. Теперь Себастьян мой самый рьяный соратник.

– Соратник – в чем?

– Слишком рьяный, – словно не слыша вопроса, продолжал дон Карлос, – только немного надоедливый и… беспокойный.

– Понятно… – грустно кивнула Юлия.

Он подходит. Наклоняется, чтобы заботливо коснуться ее губ кусочком белой крахмальной ткани.

– Не принимай близко к сердцу…

– У меня нет сердца!

Она отбрасывает салфетку, которой он вытирал ей рот от куриного жира, словно маленькому ребенку. Встает на кровати в своем новом красном платье. И внезапно набрасывается на него, оплетая руками шею и плечи. Опрокидывает на кровать, приникает к губам – будто и впрямь собралась съесть его на десерт.

– Теперь ты тоже пополнила силы?

– Да!

– Бедный цыпленок…

– Бедный сеньор Мигель…

Сколько времени она уже здесь? Дни? Часы? Годы? Время поменяло свойства. Одна секунда равна жизни, когда он рядом. И наоборот. Когда его нет, жизнь останавливается, превращаясь в безвременье, в ничто.