Притворяясь мертвым

Стефан Каста Притворяясь мертвым

Часть I

Если б могла я пойти за тобою
В те дали, что тебе и не снились,
Туда, где на границе вселенных
Царит одиночество мира,
Туда, где по улице катит зима
Мертвенно-белую пену,
Туда, где ты ищешь опору
В головокружительной пустоте.
Но я знаю, что не смогу.

Карин Бойе [1]

Я лежу у костра. Он едва горит. Пламя беспокойно мечется, лижет сырые ветки, которые я собрал. Кажется, оно вот-вот потухнет, но язычки огня продолжают свою пляску. Я подбрасываю охапку еловых веток. Мне кажется, это спасет костер, а тот спасает меня. Еловые ветки!

Ветрено. Пронизывающий ветер гуляет по гребню горы, на которой я лежу. Я чувствую его спиной, пот или высох, или превратился в лед, не знаю, что из двух. Я больше ничего не знаю. Мне неинтересно.

Но все же я пытаюсь размышлять. Пытаюсь заставить время идти. В некотором роде это получается. Секунды тикают на часах цивилизации. На наручных часах, на часах в радиоприемнике, на настенных часах, на часах, встроенных в газовую плиту на кухне Кристин.

Где-то люди смотрят телевизор. Где-то папа поправляет своей дочери одеяло. Где-то мальчик ест бутерброд с арахисовым маслом, открывает холодильник и достает пакет с молоком. Где-то продолжается обычная жизнь. Так и должно быть.

Здесь же беззвездная ночь. Лишь безнадежно-черное небо. Ни луны, ни планет, ни спутников, ни Бога.

Я гляжу в никуда, ничего не слышу.

Здесь беззвучная ночь. Ни людской болтовни, ни тиканья часов, ни вечного городского шума.

Вокруг меня, выпрямив спины, спят деревья.

Я думаю о Джиме и Кристин. Волнуются ли они?

Туве, любовь моя!

Неописуемая, недостижимая моя Туве. Теперь многое сходится, но все же многого я не понимаю. О многом можно прочитать в твоих раскосых глазах.

Я вижу тебя, словно в зеркале, и решаю, что это видение, поскольку слишком много думаю о тебе. Но вскоре я понимаю, что это не так. Кошмар наконец закончился, все снова стало нормально, ну, во всяком случае, почти нормально. Я оборачиваюсь и вижу тебя наяву, ты действительно отражаешься в обычном зеркале магазина Hennes & Mauritz. За металлической стойкой с белыми трусами среди косметики. Ты стоишь и выбираешь какую-то мелочь и постоянно оглядываешься, словно ждешь кого-то. Несколько минут я наблюдаю за тобой. Последнее время я всегда так делаю. Наблюдаю за людьми.

Я ищу новый свитер взамен сожженного.

Но, увидев тебя, я теряю интерес к одежде. Чувствую, как от напряжения опять начинает кружиться голова. Все возвращается, все начинается снова.

Словно какая-то сила свела нас обоих в этом магазине. Я снимаю голубой свитер с У-образным вырезом и белой окантовкой и пытаюсь сложить его как было. Продавщица замечает это, подходит ко мне и говорит, что сама обо всем позаботится.

Я прохожу через женский отдел, задеваю стойку с трусами, и они разлетаются, словно встревоженная стая белых чаек. Ты снова поднимаешь взгляд. Ты видишь меня. Жизнь возвращается. Становится разноцветной. Обычный сентябрьский день, но разноцветный!

Ты украдкой бросаешь на меня взгляд, и сначала мне кажется, что ты боишься меня. Но затем я вижу тень улыбки, словно ящерка, промелькнувшей на твоих красных губах. Этого достаточно. Это что-то значит. Это многое значит.

— Привет, — говорю я, поскольку остальные слова все равно потеряли свой смысл.