Притворяясь мертвым

Утром вы получили письма. В них написано не так много. Осталось так мало слов, многое пришлось вычеркнуть, а что-то забрал огонь. В основном остались вопросы. Да, Туве, я слишком много думаю. У меня слишком много вопросов.

Есть кое-что, о чем я не упоминаю в письме (это не особенно важно), но хочу объяснить: нет ничего странного в том, что я хожу в берете. Если люди плюют тебе на голову, ее нужно чем-то прикрыть. С этого все началось. Я взял один берет у Джима. Теперь я его ношу, и мне нравится. Потому что я хочу быть как он.

В фильмах, которые мы смотрели у Пии-Марии, никогда не было конца. В большинстве фильмов говорилось о том, что нужно дать сдачи. И когда главный герой восстанавливает справедливость, фильм заканчивается.

Но в жизни все не так. Всегда есть продолжение. Настоящего конца не существует. Есть лишь поток времени, света и тьмы, энергии, и мы живем посреди этого потока, именно его ты чувствуешь, когда ветер дует в лицо.

Я иду против ветра, чувствую его, и я знаю, что живу.

* * *

Этот последний год — настоящая путаница. Лишь множество картин, которые носятся но кругу, словно маленькие сверкающие осколки разбитого зеркала.

Я борюсь за то, чтобы собрать из этих кусочков снова единое целое.

Я пытаюсь рассказать все, слово в слово, так, как, по-моему, все было.

Мне очень хочется, чтобы ты услышал, Филип: я пытаюсь написать о нас.

И когда рассказ будет готов, я подпишу его: «Книга Кима» или, может, так, как написано в моих документах: «Ким Нгуйен, родился в Сон Хоа, провинция Кванг Нгай, Вьетнам. Усыновлен Джимом Кохеном и Кристин Нильссон в возрасте одиннадцати месяцев».

* * *

Вечером мы едим пасту с лисичками.

Кристин запивает ужин бокалом красного вина. Она болтает о том, что нам следовало бы поехать куда-нибудь на осенние каникулы. В Данию? Да, возможно, скажем мыс Джимом. Кивнем друг другу. Опять Дания? Ну, почему бы и нет? Мы с тобой, Кристин!

Вдруг звонят в дверь, и я подпрыгиваю. Хотя я ждал. Хотя знал, что ты придешь. Джим идет к двери, открывает, с кем-то недолго разговаривает и кивает мне.

— Это к тебе, — говорит он. — Она не хочет заходить. И я слышу по его голосу и вижу по его глазам, что в этот раз пришла не Криз. Медленным шагом я прохожу через кухню, выхожу на крыльцо и вижу тебя, стоящую в свете нашей ужасной уличной лампы. Я подхожу к тебе. Обнимаю тебя. Ты крепко прижимаешься ко мне.