Притворись, что любишь

Он лежал на лужайке в саду. Яркое солнце играло зайчиками в рассыпанных по траве росинках, сладко пели птицы. На душе было легко и спокойно. Он не помнил, кто он и как тут очутился. Что-то подсказывало, что вспоминать не нужно. Он вслушивался в утренний шум природы, наслаждался легким ароматом цветов. Какая-то яркая пташка спланировала с дерева на землю, запела громче. Потом еще и еще.

Кирилл судорожно открыл глаза и понял, что действительно слышит пение птицы. Только лежит он не в саду, а на больничной койке, а птица находится за окном.

В вене снова торчала игла, и отец в кресле у его кровати… Дежавю? Что-то подобное с ним уже случалось пару месяцев назад, только теперь он не мог пошевелиться не из-за вялости в мышцах, а потому что пристегнут к кровати ремнями.

Он покосился на отца. Тот спал, уткнувшись носом в собственное плечо.

– Пап, – позвал Кирилл тихо. – Пап?

Отец вяло пошевелился, раздраженно засопел, потом приоткрыл один глаз. Увидев, что на него смотрит сын, проснулся окончательно.

– С добрым утром! – проговорил он строго. – Как себя чувствуешь?

– Что-то в твоем голосе больно много издевки, – прохрипел Кирилл. В горле отчаянно пересохло, каждое слово давалось с трудом.

– Издевки? – тут же закусил удила отец. – Я тебе покажу издевку!

– Развяжи, а? – попросил Кирилл. – Где я?

– Ты в реабилитационном центре, сын! Я не разрешу снять ремни, пока вся та дрянь из твоего организма не выйдет и ты не начнешь соображать нормально!

– В центре? Зачем ты меня сюда отправил? – спросил Кирилл, нахмурившись.

– Зачем? – заорал Александр Демьянович. – Он меня еще спрашивает зачем… Ты совсем совесть потерял! Нет, ну я еще как-то могу оправдать твои пьянки и бесконечные шатания где попало. Ты хоть под утро, но домой являлся. И на работе я тебя видел. Думал, перебесишься, пострадаешь, сколько тебе бог отмерил, и вернешься к нормальной жизни! Но каково же мне было слышать, что мой единственный сын найден в номере отеля умирающим с пеной у рта! Ты понимаешь, как тебе повезло? Вызвали бы скорую на полчаса позже – уже не спасли бы! Тупая твоя башка! Спасибо девушке с ресепшн. Услышала, как сверху стул из окна вылетел. Нашла тебя, дурака. Догадалась сразу врача вызвать.

– Кто ее просил…

– Молчать и слушать! – скомандовал отец. – Тебе что, опять двадцать один? Не помнишь, что было в прошлый раз, когда я поймал тебя с наркотой? Ну здоровый детина, деловой человек! Какого черта тебя опять на колеса потянуло? Мы же всё это проходили уже, Кирилл!

– В армию второй раз ты меня точно отправить не сможешь! – попытался пошутить он.

– В армию не смогу, – прищурив глаза, ответил Александр Демьянович. – Но я заплатил этому центру достаточно, чтобы тебя здесь держали на привязи хоть полгода, хоть год. Пока не одумаешься.

– Ты не можешь меня здесь держать, отец, – воскликнул Кирилл и попытался сесть. Безуспешно. Ремни надежно фиксировали его в лежачем положении. – Я взрослый человек, сам за себя отвечаю!

– Не могу?! А ты проверь! – он вскочил с кресла и начал расхаживать вокруг кровати, размахивая руками. – Ты же мне клялся, сын! Клялся, что больше этой дряни в рот не возьмешь! Столько лет держался!

Кирилл посмотрел на него грустно и ответил:

– Не находишь, что смерть моей семьи попадает под категорию уважительных поводов для срыва?

– Что, к ним собрался? – с вызовом спросил отец.

– Собрался, – ответил тот, нахмурившись. – Больно мне, пап. Не могу больше терпеть.

– Так это был не случайный передоз?

Кирилл ничего не ответил. Александр Демьянович схватился за виски и рухнул на кресло рядом с кроватью.

– Никогда не думал, что вырастил такого эгоиста, – простонал он спустя время.

– В чем тут эгоизм? – спросил Кирилл с надрывом.

– Я просто поражаюсь тебе, сын. Ты не один страдаешь! Я их тоже потерял! У меня умерла любимая и единственная внучка. Кровиночка моя, Дашенька. Я ж ее нянчил, баловал, в пухлые щеки целовал, буквам учил! Наследницу мечтал вырастить. А невестка? Хоть и не любил ее особо, но вот ведь какая штука – ее голубых глаз мне теперь тоже ой как не хватает! Молодая была, глупая. Но хорошая, настоящая…

– Папа, заткнись! – заорал Кирилл. – Не надо о них! Ты что, не видишь, как мне больно?

– Больно ему… А ты хоть раз спросил, как я себя чувствую? Нет? Не пришло в голову? Вместо этого ты решил, что сын мне тоже не нужен, да? Действительно! Ты потерял своего ребенка, отчего бы и мне моего не потерять… Так ты подумал? Да? Отвечай!

– Я об этом не думал, – ответил он сдавленно.

– А о чем ты думал, сын? О чем?

– Ну не кричи! – взмолился Кирилл. – И про Киру с Дашей не надо больше…