Притворись (ЛП)

- Думаю, ты просто боишься, - сказал он.

- Конечно мне страшно! - выкрикнула я и тут же прижала ко рту ладонь в надежде, что родители ничего не услышали. Сделав глубокий вдох, я продолжила:

- Я в ужасе… Постоянно.

В ужасе от того, что я никогда этого не сделаю. Что проснусь однажды утром и пойму, что родители были правы. Боюсь, что бросила все силы на карьеру и жизнь, которой у меня никогда не будет… Что зря проживаю жизнь, которая должна была достаться Алекс.

- Чего ты боишься, Макс?

- Всего. Абсолютно всего.

Я не сказала, что и его боюсь, мне казалось, это не обязательно. Думаю, он и так это знал.

- Это ты хотел услышать, Золотой Мальчик?

Он вздохнул и опустил голову. Я привыкла разочаровывать людей, но с ним я не хотела так поступать.

- Нет, совсем не это.

- Что ж, прости, что обманула твои ожидания.

Боже, мне действительно было жаль.

Он сделал шаг ко мне, я отошла на три назад.

Прочистив горло, я сказала:

- Я отнесу свои вещи в соседнюю комнату. Ванная в коридоре, если что. Зайди за мной, когда будешь готов. - И убежала.

Внизу лестницы я никого не заметила, что дало мне надежду, что никто не слышал нашей ссоры. Как только я оказалась в своей комнате, то прислонилась к двери и стала тяжело дышать.

Я ненавидела себя за свой страх. Ненавидела, что он губит все на своем пути, и тогда даже такие привычные вещи, как земля под ногами и небо над головой, кажутся игрой воображения.

Страх заставлял меня чувствовать себя жалкой, ничего не значащей, но я не могла через него переступить.

Дело было не в деньгах и даже не в том, что я могу разозлить родителей.

Где-то в темном уголке моего сердца застрял шип, который “говорил” мне, что я неправильная. Что есть определенные показатели того, что значит быть добрым, важным, но я этого не достигла. Пока никто не видит этого шипа, он остается секретом, который я храню, раной, которую я вылечу сама.

Разговор с родителями только усугубит дело, вновь из раны пошла кровь, и я не могу ее просто игнорировать.

Сняв пальто, я через голову стянула футболку. Бросила на кровать сумку и открыла ее. Немного порывшись в ней, я нашла черную водолазку. Когда я начала ее надевать, дверь открылась.

Через ткань ничего не было видно, но я все равно как можно быстрее отвернулась, чтобы оттуда не были заметны татуировки. Я пыталась натянуть ее, но голова никак не хотела пролезать через воротник

- Мам, подожди секунду.

И когда я победила злосчастный воротник, то услышала:

- Это Кейд.

Я не успела повернуться, а мое сердце уже тянулось к нему.

Когда водолазка наконец оказалась на мне, наши взгляды встретились. На его лице отразилось столько эмоций - злость, грусть, желание, - и я не знала, какое победит.

- Готова, - произнесла я дрожащим голосом.

Несколько мгновений он не двигался и просто приковывал меня к месту своим взглядом. Я почувствовала нарастающее желание и слабость в коленях. И когда я уже готова была сдаться, он вышел в коридор.

Через несколько секунд я услышала мамин голос:

- Ужин готов!

Я расправила плечи и последовала за ним. Когда мы спускались по лестнице, он слегка прикоснулся к моей спине, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не свалиться со ступенек. Меня ждали выходные, которые изменят всю мою жизнь. Я могла потерять семью, их поддержку и жизнь, которую привыкла вести. А все, о чем я могла думать, это его прикосновения и то, как я по ним соскучилась. Какой бы катастрофой не обернулась эта поездка, я не хотела, чтобы она заканчивалась.

37

Кейд

Когда мы спустились, то все уже сидели за столом и ждали только нас. Я впервые оказался в доме, в котором была настоящая столовая, а не просто стол, втиснутый на кухню. Ее родители сидели в разных концах стола, места Майкла и Бетани находились с одной стороны, прямо напротив двух пустых стульев, что предназначались нам. Я выдвинул для Макс стул, а сам сел рядом.

Ужин был не такой изысканный, как приготовленный миссис Миллер на День Благодарения, но все же не отставал от него. Мне было даже сложно представить, что тут будет на само Рождество.

- Мик, прочитаешь молитву? - спросила миссис Миллер.

Я начал уже опускать голову, когда Макс выпалила:

- Можно мне?

Даже Майкл удивился.

Миссис Миллер несколько раз моргнула, но улыбнулась:

- Конечно, милая.

Она протянула мне свою руку, и я взял ее.

Я повернулся к Макс и не прекращал смотреть на нее, пока наши пальцы сплетались. Все склонили головы, и я последовал их примеру. Но глаза я не закрыл, и продолжал следить за Макс.

Не отрывая взгляда от пустой тарелки, как если бы та помогла ей подобрать слова, она заговорила:

- Господи, благодарю тебя эту еду и за свою семью. За страх и прощение. - Она замолкла, словно хотела сказать что-то еще, но не могла подобрать слова. В итоге она закрыла глаза и сказала: - И пусть в нашей жизни будет понемногу того и другого. Аминь.

Остальные с небольшой заминкой произнесли аминь, а Макс продолжала смотреть в тарелку. Я сжал ее руку, наши пальцы по-прежнему были сплетены.

Бетани положила на колени салфетку и тихо сказала:

- Я никогда раньше не слышала такой молитвы.