Притворись мною (СИ)

Раньше это было бы так: ты остаешься и это не обсуждается!

— Чего смеешься? — спрашивает, не отрываясь от глаз, крепко схватил за руку. А я не могу сказать. причину, смеюсь.

— Останусь, но с утра домой, ладно? — его глаза загораются ярким пламенем и темнеют.

— Отвезу, — сглатывает, — утром.

— После завтрака, — вставляет дедушка, прям таки окружили со всех сторон. И мне здесь очень уютно и тепло, чувствую, что меня любят и заботятся, чего не чувствовала у себя дома, от моих родных, от мамы вернее сказать.

— Тогда, вместо кофе зеленый чай, — ну раз такое дело и я могу выставлять свои условия.

— Я не люблю чай, тем более зеленый, — говорит дедушка.

— Придется полюбить.

— Но…

— Дедушка! Вы же хотите нянчить детей….. — Боже, что я несу, — детей Дэмиса.

— Хочу конечно, хочу чтобы дом был полон детей, так что вам придется постараться!

— Тогда чай….зеленый, — договорилась называется, Дэмис видит мое смущение и говорит:

— У нас будет много детей, правда мелкая?

— Нет… — прикрываю глаза.

— Алис, много, я хочу много. Я рос один, мои дети не будут одни. Брат, сестра, еще один брат, сестра.

— Остановись….- впрочем, выдавливаю из себя улыбку, — потом решите, сколько вам рожать……- не выдерживаю кажется, встаю, направляюсь на кухню, — я сделаю нам чай.

***

— Алис, пойдем покажу тебе дом, — Дэмис берет за руку и ведет на верх, после чая, таки я убедила дедушку, что кофе по вечерам отменяется, впредь только чай, и то зеленый.

Мы проходим по коридору, он показывает кабинет, где когда-то работал его отец, потом спальню родителей, куда он не заходит.

— Никогда не заходил сюда, по началу мне не разрешали, а потом когда вырос, сам не захотел, — толкает меня внутрь, — хочешь, зайди посмотри.

— Не хочу, — обнимаю его, чувствую всю боль, которая у него в груди, — покажи мне комнату бабушки. Ты ее помнишь?

— Помню, но слабо. Кстати дедушка, — мы проходим дальше по коридору, останавливаемся перед последней дверью, — когда ее не стало, переехал с этой комнаты, тут разрешает только пыль вытирать. Все стоит так, как поставила бабушка. Иногда мне кажется, что и пахнет комната бабушкой.

Мы заходим внутрь просторной комнаты. По середине стоит большая кровать, застеленная белым, вышитым золотой нитью, покрывалом. И множественными подушками, разных размеров. На против кровати туалетный столик, на котором до сих пор стоит косметика и туалетная вода Franck Olivier.

— Можно? Понюхать, — Дэмис стоит сзади и кивает, вижу в зеркале, открываю колпачок, подношу к носу и вдыхаю аромат духов его бабушки, — какой обалденный запах.

— Да, иногда бывает, кто-то пройдет мимо, а от нее этот запах, сразу вспоминаю теплые руки бабушки. Вот ее вспоминаю, а маму и папу нет. Я их знаю по фото, а бабушка в памяти.

Боже, надо же так?! Крепко обнимаю его. Сейчас понимаю, что не просто к нему привязалась, он мне стал самым близким из всех близких, и самым родным.

— Пошли, — шепчу дрожащим голосом, — в твою комнату.

— В нашу Алис, в нашу! Давай кино посмотрим, — говорит уже в комнате, — выбирай, только не индийское, — смеется.

— Я и не смотрю индийское.

— А какое смотришь?

— Никакое, — я усаживаюсь на кровать, обнимаю подушку, — я люблю больше читать.

— Романы?

— Разное, — он подходит, забирает подушку, поднимает меня, тянет за руку, — что делаешь?

— Мы примем душ, потом залезем под одеяло и будем смотреть фильм.

— Я сама, то есть одна приму душ, без тебя, Дэмис…..- мы уже в душе, и он стремительно стягивает с меня одежду, — стой, остановись! — кричу, когда начинает расстегивать лифчик, — можно я сама, — дрожу, — без тебя.

— Нельзя, малыш, — облизывает мои губки, — привыкай ко мне, я тебя не трону, обещаю. Ну если сама не захочешь, — быстро избавляется от одежды, теперь стоит пердо мной голый, взгляд сам по себе опускается к паху. Я сглатываю, когда налитый кровью член пульсирует, наливается сильней, на головке сверкает капля предэякулята. Облизываю губы, — иди сюда.

— Дэмис!

— Шучу, сказал же не трону, просто поспим, в обнимку, — смеется, сглатывает и стягивает с меня лифчик, я автоматически прикрываю руками грудь, — расслабься.

— Я тебя не трогаю, и ты… ты меня не трогай, — голос дрожит, соски затвердели в миг, и внизу живота начало покалывать.

— А я тебе разрешаю себя трогать, — дрожащим голосом говорит Дэмис и целует в губы. Жадно, глубоко врывается в мой рот, терзает губы и язык, — сладкая моя. Вкусная. Моя, — мои руки сами его обнимают, гладят крепкое тело, чувствую как напрягаются, каменеют его мышцы под моими пальцами.

— Ты сказал, трогать не будешь, — у меня еще болит между ног, но говорить такое я стесняюсь, однако эта боль не мешает сейчас мне истекать и гореть желанием. Я вся покрываюсь мурашками, когда ощущаю его крепкое тело, вжатое в мое.

— Я только поцелую, — хрипит, дрожит, горит. Вжимается сильней в мое тело, кожа к коже. Я горю. Он горит. Рядом с ним забываю обо всем на свете. Забываю кто я на самом деле и что делаю рядом с ним. Но эти чувства не контролируемые рядом с крепким, сексуальным телом мужчины. Дэмис толкается в мое бедро своим каменным членом, — потрогай его.