Притворюсь твоей

– Живая кровь… – хором им вторило скальное эхо. И я задрожала. Голоса были мертвыми. Совсем нечеловеческими.

– Прячешься…

– Одной из нас станешь.

Я не представляла, что делать. Перед глазами стояла хитрая черноволосая демоница. В честном бою я бы ни за что ее не одолела, а тут еще и численный перевес не на моей стороне. Твари, которых я пока не видела, искали меня. Они, видимо, учуяли что-то, возможно, жизнь. Я тоже чувствовала жизнь, но, наверное, не так остро.

Нож, припрятанный на бедре, был весьма сомнительным оружием, но другого у меня не было, поэтому я сжала его в дрожащей руке и осторожно переползла поближе к выходу из пещеры, прихватив свои сапоги. Без них я чувствовала себя практически голой. Да и ноги снова закоченели, едва я только погасила огонь.

Сначала я увидела белое пятно на входе. Змеиное зрение позволяло мне неплохо ориентироваться даже в полной темноте, но сейчас я не успела разглядеть того, кто скрывается в мутной, снежной пелене – размытый силуэт и только.

Появление нападающего оказалось полной неожиданностью. Секунду назад у входа клубилась белая кутерьма, состоящая из снежинок, и вот уже в мое укрытие метнулся светлый, словно покрытый ледяной коркой силуэт. Я заорала от неожиданности и, выставив перед собой нож, отскочила в глубь пещеры. Чешуя пробежала по рукам и щекам, образуя почти неразличимую для постороннего взгляда, но очень плотную защиту, а прямо перед лицом я увидела подернутые ледяной коркой мертвые глаза. Напротив меня замер мертвяк, точнее, мертвячка.

Спутанные волосы промерзли и сосульками торчали в разные стороны. Бескровные губы застыли в пугающей усмешке, а от синеватой кожи веяло холодом.

– Нечииисть… – обвиняющее прошипела мертвячка, буравя меня своим пугающим взглядом. Я задержала дыхание и с ужасом заметила, как в глазах загорается пугающее пламя, такое, как я видела у демоницы и Гриса. – Испорченный сосуд!

Странное существо, которое я не могла отнести ни к какому виду, попыталось наотмашь ударить меня по лицу, я, видимо, чем-то сильно разозлила тварь, но оказалась шустрее. Увернулась и вонзила нож в окоченевшее тело. Лезвие уперлось в промороженную человеческую плоть и почти не причинило вреда. Впрочем, тварь, похоже, вообще не чувствовала боли.

– Убить… – прошипела она. – У тебя такое хорошее тело! Но не может быть оболочкой! Убить!

Тварь издала дикий вопль и кинулась на меня. Я перекатилась по полу пещеры и с ужасом заметила, как в проходе появилась еще одна заледеневшая фигура. Возможности сбежать видно не было, но сдаваться не в моих правилах. И я, прижавшись спиной к стене, начала медленно пробираться к выходу. Единственная возможность уйти от двух страшных нападающих – быть быстрее и хитрее. А этого мне не занимать. Как жаль, что на таком морозе я даже обернуться не смогу. Мой организм ни за что не позволит мне этого – змея не выживет в подобных условиях. Правда, и человек тоже. Впервые у меня мелькнула мысль, что лучше бы я осталась в замке, тогда бы моя кончина не была такой бессмысленной. Точнее, смысла бы в ней тоже не было, но, по крайней мере, не на морозе. Я терпеть не могла зиму. И сегодняшний ужасный день только еще раз убедил меня в этом.

Две твари, которые когда-то явно были людьми, переговаривались и не спешили нападать, они словно прикидывали, каким образом меня лучше прикончить, а если и делали выпады, то они были несильными и оставляющими мне пространство для маневра. Я шаг за шагом медленно продвигалась к выходу, пока не почувствовала за спиной пронизывающий ветер. Как только поняла – вот она заснеженная свобода, то сразу же кинулась бежать под торжествующие завывания. И тут мне стало совсем жутко – это не я их перехитрила, это они заставили меня сделать то, что им хочется, – выгнали на мороз и пургу, чтобы вдоволь погонять по заснеженным горам. Кажется, со мной решили поиграть, словно кошки с мышкой. Точнее, с маленькой и беззащитной змейкой.

Я хоть и понимала, что бегать по сугробам, увязая в некоторых местах чуть ли не до середины бедра, глупо, но все равно неслась, петляла, словно заяц, и на что-то надеялась. Просто потому, что не привыкла сдаваться. Не привыкла опускать руки, ну и до дрожи в коленях боялась бледных, давно умерших существ, подобие жизни в которых поддерживало нечто, не иначе как ворвавшееся в наш мир из преисподней.

Неужели за уничтожение именно этой мерзости Грис получал деньги и благословение правителя? Тогда я понимаю, почему у него такой мерзкий характер. Ведь и в самом моем муже, похоже, поселилось нечто подобное.

Я, не заметив под снегом какую-то кочку, рухнула и тут же забарахталась, пытаясь как можно быстрее вскочить, но меня настиг леденящий душу смех, я поползла назад на локтях, отталкиваясь ногами, невольно повторяя змеиные движения – благо опыт у меня был большой. Как жаль, что моя змея сейчас не ответит, в другой ипостаси я бы удрала в два счета, а тут приходилось рассчитывать только на человеческую сущность.