Притворщики

Несмотря на выглянувшее наконец солнце это было весьма холодное утро. Полина пожалела, что не надела свитер потеплее. Да и пальцы на ногах, чем дальше, тем больше подмерзали.

Казьмин, наконец, прервал затянувшееся молчание:

— А в Дрездене вы были?

— Была, давно уже, — кивнула Полина, невольно обрадовавшись, что о новом предмете разговора знает не понаслышке.

— Застали развалины в центре города?

— На десятиметровой высоте там в камнях росли березки, — улыбнулась Полина своим воспоминаниям. — И это в ста метрах от Сикстинской мадонны… Немцы говорили, что у них нет средств на восстановление.

— И хорошо, что не было, — кивнул Казьмин. — Я гулял по Дрездену в вечерних сумерках после грозы. Представьте себе: быстро бегут черные облака, в прогонах между ними — багрово-желтое закатное небо, и на этом фоне — прекрасный оперный театр, золотые статуи и… брошенные на произвол судьбы руины, пристанище местных демонов и хранилище нездешнего знания… Это было просто здорово. Говорят, теперь там многое восстановили. С тех пор я избегаю визитов в Дрезден, хотя друзья все время зовут… А в Вильянди? Полина, вы были в Вильянди?

— Я даже не знаю, где это, — призналась Полина, и ей почему-то стало стыдно.

Но Казьмин без малейшего раздражения пояснил:

— Вильянди — крошечный городишко в Эстонии, сущий медвежий угол. Когда-то там был древний замок. Он разрушен еще в незапамятные времена. Теперь это даже не развалины, просто груда камней, посыпанных песком. Туда привозят туристов, они минут десять слушают историю экскурсовода, лазают по камням и уезжают… А я ходил вокруг несколько часов, сидел на них, лежал. Даже разговаривал с ними. Мне после этого стало казаться, что я эстонский язык немного понимать стал. Камни научили. И что замечательно, вильяндийский замок уже никто не станет реставрировать. Те камни будут сочиться тайнами времен…

— Если никто не купит эту землю под застройку, — брякнула Полина и невольно испугалась болезненной гримасы Казьмина.

— Если такое произойдет, я попытаюсь ее перекупить, — твердо заявил он. Потом покачал головой. — А вы просто источаете пессимизм, Полина.

— Это не пессимизм, Валерий Петрович, — вздохнула она. — Это прагматизм.

— Ох уж мне этот прагматизм, — сурово проворчал Казьмин. — Женский прагматизм — это страшная сила. Разрушительная…

— Похоже, женский прагматизм некогда здорово вам насолил.

— Вы попали в точку, — согласился Казьмин. — Много лет назад я развелся, не выдержав натиска женской практичности.

— Печально слышать. И что же было причиной?

— Знаете, Полина, мне даже стыдно об этом рассказывать. Таким нелепым это кажется теперь.

— Так и не рассказывайте, — легко согласилась Полина.

— Боже мой, Полина, вы совсем замерзли! — вдруг воскликнул Казьмин, словно совершенно забыл о предыдущей щекотливой теме.

— Ну что вы, вовсе нет! — запротестовала она.

— Да вы продрогли! Сегодня уже по-настоящему холодно. Давайте, что ли, шагу прибавим… А я-то оседлал любимого конька и не замечаю, что вы мерзнете!

Казьмин взял Полину за руку и повел сквозь невысокий кустарник к широкой аллее. Его ладонь была теплой и сильной.

Они пошли побыстрее. Казьмин не выпускал руку Полины, время от времени легко пожимал ее пальцы и то и дело заботливо поглядывал на нее.

— Да что вы так волнуетесь? Я уже согрелась!

— Слава Богу! А то хорош бы я был! Если вы не против, я вам еще Шапель покажу. Занятное строение, а если наверх подняться, очень красивый вид…

Они подошли к обшарпанной башне, лет сто назад выкрашенной в морковный цвет. Поперек почти обвалившейся арки была натянута рваная металлическая сетка, на которой еле держалась ржавая табличка «Проход закрыт. Опасная зона». Казьмин, нимало не смущаясь, подошел к сетке, что-то подергал и отогнул.

— Прошу вас! Я пойду вперед, а вы за мной.

Полина вслед за Казьминым пролезла сквозь образовавшуюся дыру в сетке.

Наверх вели страшного вида крутые деревянные ступени, местами проломленные и разбитые чуть ли не в щепки.

— Ну что, полезем? — голос отозвался эхом.

— Я что-то не уверена, что это так просто. Тут все на честном слове.

— Я помогу. Я сотню раз это проделывал.

— А может быть не стоит? — несмело возразила Полина.

— Отчего же?

— Я слышала…

— Что вы слышали? — подозрительно уточнил Казьмин.

Полина вздохнула:

— Что физические нагрузки вам не на пользу.

Казьмин негромко рассмеялся:

— А-а, вот вы о чем! Благодарю за заботу. В моем кардиостимуляторе недавно заменили батарейку, и уж что-что, а взобраться на Шапель я еще смогу… Итак, я вперед, а вы следом за мной. Будьте осторожны.

Он принялся карабкаться по крутой лестнице. Полине ничего не оставалось, как лезть за своим неугомонным экскурсоводом.

Выбравшись на верхнюю площадку, Казьмин подал Полине руку и почти втащил ее к себе.

— Ну вот, и славно. Немного запылились, только и всего, — Казьмин часто дышал, но выглядел довольным. — Ну а теперь посмотрите вокруг.

Полина огляделась. В разрушенных оконных проемах действительно открывались шикарные виды на Екатерининский дворец, на Китайскую деревню и Большой каприз.

— Вы правы, это замечательно, — согласилась Полина.