Привал странников

За памятником героической девушке сделал поворот налево и нешироким шоссе, сквозь бесконечный осинник, повел "Ниву" к цели - маленькому городку за осинником. Конец неблизкий - километров двадцать. Если бы не изредка на яростной скорости набегавшие грузовики - кончился рабочий день, водилы рвались домой, - можно было заснуть от одурманивающего однообразия частых, как забор-штакетник, оливковых стволов и тусклой выцветшей зелени неопрятно-густой листвы.

Дорога круто пошла вверх, осинник сменился березняком, и "Нива", миновав водораздел, покатила вниз, к игрушечной реченьке, которая своими извивами живо напоминала змеевик самогонного аппарата. Мостик, и опять холм, на котором пристроились полудеревенские дома: начинался город.

Старинный городок был когда-то уездным, потом районным центром, но лет пятнадцать-двадцать назад столицей района стал бойко развивающийся поселок, где построили химкомбинат, и городок этот стал дряхлеть и ветшать, как все заштатное.

Открылась центральная площадь с забавными и уже сильно разрушенными торговыми рядами, с монументальным обшарпанным собором, на колокольне которого столь крикливо совещались галки, что было слышно и в двигающемся автомобиле. Смирнов затормозил.

- Не подскажете, где Вторая Социалистическая улица? - спросил он у стоящего в раздумье посреди площади аборигена. Был одет абориген не по сезону: в тяжелом пиджаке, в кирзовых сапогах и в довершение - в шапке-ушанке.

- Так за церковью сразу Интернациональная будет. Поедешь по ней. Первая направо - Первая Социалистическая, а вторая - Вторая... А ты к кому?

- Борзов мне нужен, Алексей.

- А-а-а, американец! - обрадовался абориген тому, что знает, кого разыскивает Смирнов. - Дома, дома, я сегодня его в магазине видел, он хлеб брал.

Первая Социалистическая, Вторая Социалистическая, поворот - и вот он, дом номер семь. За фигурным, непривычно разреженным забором были разросшаяся трава, неухоженные деревья и щеголеватый, обитый вагонкой дом-коттедж. Посреди участка на двух столбах висел шикарный заграничный гамак, в котором, еле заметно покачиваясь, возлежал с книгой в руках Лешка Борзов. На звук подъехавшей машины он поднял от книги розовое в вечернем свете лицо и вопросительно смотрел на "Ниву" до тех пор, пока из нее устало и неловко не выбрался Смирнов. Вопрос на лице сменился усмешечкой.

- Вас ли я вижу, полковник? - жеманно воскликнул Леша.

- Меня, меня, - подтвердил Смирнов, разминаясь.

Леша спустил ноги, почесал грудь под расстегнутой рубахой, не торопясь, освободился от гамака и пошел к калитке встречать незваного гостя.

- Полковник, вы прекрасно выглядите, я бы даже сказал - помолодели. Алексей открыл калитку и ждал, когда Смирнов протянет ему руку. Смирнов протянул. Протянул и Алексей. Поздоровались.

- Я уже не полковник, - поправил его Смирнов. - Я - пенсионер.

- А какое это имеет значение? Ну, если хотите, буду звать вас Александром Ивановичем. Александр Иванович, прошу в дом!

И внутри дом был с иголочки. Паркет, паровое отопление, камин.

- Мне бы умыться, - попросился Смирнов.

- Сей момент. Вы курточку снимите, Александр Иванович. И удобнее, и прохладнее будет. Жарковато сегодня не в меру.

- У меня машинка под мышкой, - признался Смирнов.

- И сбрую снимайте. Не бойтесь, у меня ничего не пропадет.

Повесив курточку на спинку стула и кинув сбрую на кресло, Смирнов в сопровождении Алексея направился в ванную комнату, выложенную черным кафелем.

- Действуйте, - предложил Алексей и удалился. Смирной снял рубашку, вымылся по пояс, растерся оранжевым махровым полотенцем с рельефной надписью "Merelin", причесался и посмотрелся в зеркало. И впрямь неплох.

В гостиной на столе стояли фужеры, бутылки с боржоми и пепси.

- Комфортно живешь, Леша. Не тьмутаракань российская, а прямо-таки бунгало в Лонг-бич, - оценил среду обитания Борзова Смирнов. Оценил, налил боржоми в фужер, выпил с наслаждением.

- Не понимаю, я россиянин, Александр Иванович! Мне по здешним ценам пробить артезиан, провести водопровод, отопление и сделать локальную канализацию стоило полторы тысячи рублей. Я, конечно, не говорю о внешнем оформлении. Но в принципе за полторы тысячи можно жить в культурных условиях. Полторы тысячи рублей любое местное семейство пропивает за год. Ощетинься, напрягись - и затем живи по-человечески! Нет, всю жизнь орлом в скворечнике сидеть будет, за версту с ведрами за водой бегать. Эх, Россия, Россия! - Алексей тоже выпил водички.

- Переживаешь, следовательно, за Россию?

- А кто за нее нынче не переживает?

- И кто за нее только не переживал! - вздохнул Смирнов.

- Ну, хватит о России. Давайте пообедаем, - предложил Леша.

- Я не хочу, Леша. По пути к тебе плотно перекусил.

- Что ж, тогда поговорим о деле. Вы ведь по делу приехали.

- О деле пока повременим говорить. Пойдем на волю, воздухом подышим. А то я одурел в машине. Весь день за баранкой.