Приват-капитализм России, или Дело «Норильский никель»

Кроме того, как писал в уже известном читателю научном труде Габриэль Шершеневич: «По существу своему, по идее, право собственности безгранично , – оно распространяется на вещь во всех направлениях, во всех отношениях. … Ограничения в праве собственности никогда не предполагаются: они должны быть явно установлены законом или договором. Право собственника отличается свойством упругости – под давлением законных и договорных ограничений оно сжимается, но принимает снова прежнюю форму, как только устраняется препятствие » . (Г. Шершеневич, «Курс гражданского права», изд. 2001 год, стр. 221-222)

Произошедшая в России социалистическая революция оказала совершенно не правовое воздействие на права частных собственников промышленных предприятий, реквизировав у тогдашних российских буржуа наряду с предметами потребления, также и средства промышленного производства, при этом руководствуясь не статьями закона и не свободным волеизъявлением сторон гражданско-правовых договоров, а революционным правосознанием рабочих, солдат и крестьян. С некоторой долей условности данную ситуацию можно представить следующим образом, что подвергшееся воздействию революционного нажима, сопряжённого с применением вооружённого насилия и пролитием человеческой крови классовых врагов, право частной собственности было как бы прервано . Причём, подчеркнём, именно прервано, а не утрачено окончательно, поскольку, иначе оно не было бы вечным!

Следовательно, как только были устранены причины прерывания права частной собственности, когда высшие органы государственной власти России официально провозгласили об изменении общественно-политического строя, порицая методы революционной экспроприации, поддерживавшиеся «диктатурой пролетариата», тогда само собой должен был бы встать вопрос о полном или частичном восстановлении прерванного права собственности представителей дореволюционной российской буржуазии (!).

Ведь, согласно статьям 1 и 8 современной Конституции РФ, «Россия есть демократическое федеративное правовое государство» , в котором «признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности» , а в правовом государстве право собственности – вечно!

Если же по истечении времени прежних субъектов права собственности уже не осталось в живых, то тогда следовало бы вспомнить, что право собственности ещё и потомственно (наследуемо). С учётом того, что в ходе революционных перемен не все лица, чья промышленная собственность была национализирована, смогли выразить свою последнюю волю (наследодателя) на случай изменения политического режима в России, что прошло всего-то 75 лет, в правовом государстве должен был быть поставлен вопрос о восстановлении в праве собственности наследников по закону.

Особо отметим, в демократическом правовом государстве вопрос непременно должен был быть поставлен, а механизм поиска его решения оформлен в виде соответствующего законодательного акта, и это несмотря на явные трудности поиска вариантов ответов на этот нелёгкий вопрос. Даже если бы всё свелось к сложным длительным процедурам, к поиску какого-либо компенсационного варианта, приводящего лишь к частичному удовлетворению прав наследников представителей дореволюционной российской буржуазии, пострадавших в результате экспроприации их заводов, фабрик и рудников.