Приват-танец мисс Марпл

– Вы ангел! – обрадовалась я. И опять соединилась с Емелиной.

– Как поступим? – спросила Рая. – Представляешь, что скажет Дегтярев, если мы сообщим ему о своих подозрениях?

– Да уж, – вздохнула я. – Начнет с фразы: «Делать вам нечего, мешаете работать». А закончит словами: «Поменьше читайте Миладу Смолякову, лучше делом займитесь – суп сварите, пирожки испеките».

– Но нельзя же оставить Морозова безнаказанным? – занервничала Емелина. – Он похоронит Илону и начнет подыскивать новую кандидатуру. Я посещала факультатив по маньякам, его в институте вел очень умный человек, психолог. Отлично помню его рассказ о почерке социопатов и их пристрастиях к одному типу жертв. Если урод убивает брюнеток, он никогда не посмотрит на блондинку. Ну это я примитивно объясняю, в реальности все сложнее, маньяк совершенствуется, вырабатывает свой почерк. Главное – понять, почему именно блондинки. Чем они ему насолили? По какой причине монстр зол именно на них? Кто его обидел, оскорбил, унизил – мать, сестра, учительница, жена, начальница?

– Наш действует иначе, – пояснила я, – он переделывает девушек. И, похоже, не мучает их. Во всяком случае, Илону прямо-таки баловал.

– Ага, а потом убил! – воскликнула Рая. – Вероятно, они все его разочаровали. Морозов рассчитывал что-то получить от жен, ждал от них каких-то действий или эмоций, задабривал их презентами, а потом, поняв, что они не собираются ничего делать, отправлял бедняжек на тот свет. Дашута, давай выведем его на чистую воду? Слушай, я работаю с Дегтяревым давно. Ты небось в курсе, что мой отец, Николай Сергеевич, был коллегой Александра Михайловича. Папу убили, когда он брал бандита Егорова, ну, того, который в подъезды жилых домов взрывчатку закладывал. Я тогда заканчивала школу, готовилась поступать на юридический. Смерть отца меня из колеи выбила, и вступительные экзамены я завалила, а Александр Михайлович взял неудачливую абитуриентку на работу. Маме он сказал: «Не беспокойся, пригляжу за Раисой, никогда не брошу дочь Коли». С тех пор прошел не один год, я поступила в вуз, окончила его с красным дипломом и попросила Дегтярева, чтобы меня из секретарей в свой отдел взял на любую должность. Ага, как же! Постоянно слышу: «Повзрослей, тогда и поговорим». Я, по его мнению, все еще маленькая. Скоро старенькой стану, а полковник и не заметит! Между прочим, за годы сидения в приемной я многому научилась. Можешь парней из отдела спросить, они меня давно коллегой считают. Сейчас я диссертацию по психологии преступника пишу. Но для Дегтярева я по-прежнему девочка, которая у него на коленях сидела и в карманах конфеты искала.

– Боюсь, ты для него таковой навсегда останешься, – улыбнулась я. – Полковник просто боится за дочь погибшего друга. Он прекрасно понимает, что сотрудников отдела в любой день могут ранить, даже убить, они имеют дело не с пушистыми зайками, а с опасными и непредсказуемыми преступниками. Хотя, кстати, и милый зайка способен прокусить руку до кости. А заодно вспомни, что Александр Михайлович говорит о женщинах-полицейских. Надеюсь, для тебя не секрет, как он ответил самому главному боссу, когда тот попытался пристроить в его отдел свою протеже из отдела наркотиков?

Рая издала стон.

– Разве такое забудешь? При мне дело было. Дегтярев дверь в кабинет редко закрывает, говорит, что воздух ему нужен, поэтому я все слышала. Сначала Александр Михайлович вежливо от шефа отбрыкивался, гудел: «Если хотите свою сотрудницу повысить, пусть она сначала в обычном отделе убийств опыта наберется. Не надо из наркотиков сразу к нам». Босс свою линию гнул и в какой-то момент сказал: «Саша, лучше ты ее обтешешь, чем ребята из убойного». И тут Дегтярев как заорет: «Что я тебе, папа Карло, чтобы полено в Буратино превращать? Пока я за этим столом сижу, никаких баб в подразделении не будет! Хочется тетке в полиции работать? Флаг ей в руки. Пусть топает в экспертизу или с малолетними правонарушителями занимается, за компьютером сидит. У нас много работы для женщин. Только не у меня! Или я, или бабье!»

– Боюсь, тебя полковник тоже взять не захочет, – резюмировала я.