Приват-танец мисс Марпл

– Это неправда. Можете проверить мои декларации, там указана зарплата в названной вами клинике. Но вы правы в другом – я не афиширую свои консультации в Табаско. Больница и поликлиника принадлежат Пискунову. Егор Фомич направо и налево говорит о своем увлечении народными способами врачевания, что не помешало ему поставить в Табаско современный томограф и пригласить для работы на нем меня, одного из лучших специалистов. Я не отказываюсь от дополнительного заработка. Табаско находится неподалеку от поселка Вилкино, где я живу, ездить мне недалеко, платит Егор Фомич отменно, и занятость у меня там не велика. Наведываюсь в Табаско в свои выходные дни, основное место моей работы – частный медцентр «Диагностика без страха». А тамошний главврач ненавидит, как он говорит «шарлатанов и мракобесов», к коим причисляет не только разнокалиберных знахарей-колдунов-шаманов-бабок, но и гомеопатов, которые, кстати, хорошо лечат ряд болезней. Я опытный врач, имею научное звание, вес, авторитет, но на пятки наступают сорокалетние доктора. А я уже не молода, опасаюсь потерять прекрасное место в «Диагностике». Поэтому не распространяюсь о дружбе с Пискуновым и никогда никому не рассказываю, что часто заглядываю в аптеку в Табаско. Я управляю самой современной аппаратурой и вроде должна с предубеждением относиться к целителям. Но столько раз становилась свидетелем того, как обреченный на скорую смерть пациент, обратившийся к ним, неожиданно вопреки прогнозам выздоравливал, что поняла: медицина пока далеко не все знает. Надо быть справедливой и признать – возможно, существуют люди с необычными способностями. И народные средства подчас весьма действенны…

Дегтярев сложил руки перед собой, как школьник за партой.

– Ну, как тебе эта речь?

– И тут не обошлось без ее любимого словечка «справедливой», – поморщилась я.

– Миша обратил внимание на то, что Гарибальди его постоянно повторяет, – кивнул Александр Михайлович. – Алевтина Валерьевна не обмолвилась ни про тестирование омолаживающего средства, ни о супругах бизнесмена.

– А ты полагал, что она тут же покается налоговому инспектору: «Убиваю жен Морозова экспериментальными таблетками»? – хмыкнула я. – Вот уж не ожидала от тебя такой наивности.

Полковник надулся.

– Ладно, сейчас сообщу самое важное обстоятельство, которое может разрушить вашу с Раисой версию. Действительно, Оксана Петрова воспитывалась Алевтиной Валерьевной. Девушка погибла от рук насильника, Гарибальди испытала мощный стресс. Анна Голикова сказала тебе правду, она попала в психиатрическую клинику после попытки самоубийства и провела в палате пару месяцев. Этот факт своей биографии Гарибальди тоже не афиширует. Да оно и понятно почему – мало найдется людей, желающих попасть на прием к врачу, который лежал в сумасшедшем доме. И все же документы хранятся на полках, если захотеть, их можно отыскать. Но!

Дегтярев сделал паузу.

– Убийцу Оксаны вычислили. Делом занимался следователь Михаил Реутов, я соединился с ним, чтобы выяснить некоторые подробности. А Михаил Львович огорошил меня сообщением: «Очень хорошо помню дело Петровой. Не было никаких зацепок, кроме найденной кредитки. Помог случай. Тот же мерзавец напал вскоре на Ольгу Зарецкую и здорово просчитался – девушка выглядела Дюймовочкой, но профессионально занималась боевыми искусствами, работала личным охранником, поэтому скрутила насильника и передала полиции. Негодяй, ошарашенный таким поворотом событий, признался в убийстве Петровой. Я вызывал к себе Гарибальди, чтобы рассказать о поимке преступника, однако та лежала в психушке, ко мне пришла сестра Оксаны. Я сообщил ей подробности, предупредил, что ее могут вызвать в суд. А заседания не состоялось – гаденыш сбежал. Умело инсценировал в СИЗО сердечный приступ, был привезен в больницу, и адью, испарился. До сих пор не найден».

Александр Михайлович взглянул на меня.

– Все поняла? Тетя и племянница знали, что Морозов не виноват. Выстроенная тобой версия рушится. Зачем им мстить? Мотива нет.

– И все же именно Федорова и Гарибальди убили жен бизнесмена. Больше просто некому, – пробормотала я.

– Глупо стоять на своем, когда ясно, что ты не права, – укоризненно произнес полковник.

Я уставилась в окно. Нет, я чувствую, что не ошибаюсь. Но как это доказать? Если Татьяна знала про арест преступника, то… Таня знала? А Гарибальди лежала в клинике… Сумасшедший дом… самоубийство… Марго приводит Морозову жен… Что, если… Справедливость! Вот что мне поможет – любимое слово Алевтины!

Я схватила полковника за руку.

– Где Татьяна? И Гарибальди?

– С Федоровой я потолковал вчера, она подтвердила, что знала о поимке убийцы, о его побеге, и попросила не обсуждать эту тему с тетей, у той может прихватить сердце. Сегодня я попросил Алевтину Валерьевну приехать к четырем. Наверное, она уже в приемной сидит. Сейчас меня очень интересует незаконное испытание лекарства на людях.

Я посмотрела на настенные часы, выскочила из кабинета, подбежала к Гарибальди и спросила:

– Разве справедливо убивать жен Морозова, зная, что Григорий Константинович ни в чем не виноват?