Приватизация по-российски

Как только министерства и ведомства с удивлением обнаружили, что приватизация оказалась затеей нешуточной, а ГКИ от месяца к месяцу набирает силу, они попытались протолкнуть альтернативный указ президента о госсобственности. Смысл его — так перераспределить обязанности между ГКИ и министерствами, чтобы фактическое управление государственной собственностью сконцентрировалась в руках отраслевиков, а от комитета по управлению имуществом осталась одна вывеска. В этой войне против ГКИ к отраслевикам присоединилось и чисто приватизационное ведомство — Российский фонд федерального имущества (РФФИ), в то время находившейся по другую сторону баррикад от нас. Короче, обложили нас со всех сторон.

Где-то с конца 1992 года ведомства изобрели еще один изощренный способ давления на Госкомимущество. К тому времени приватизационная машина была наконец раскачана и мы стали получать огромное количество заявок на приватизацию. Комитет физически не успевал справляться. Пошли срывы, и тяжелые срывы. Тогда ведомства стали давить на президента: “Чубайс все провалил, Чубайс блокирует реформу. А ведь отрасль давно предлагает простой и эффективный механизм преобразований: отдать нам права на проведение приватизации. Просим навести порядок!”

И я стал одно за другим получать жуткие решения: под разговоры об ускорении реформ отрасли продавливали распоряжения, направленные на изменение условий приватизации, Госкомимуществу навязывались условия, выгодные только для управленческой верхушки этих самых отраслей. При этом моих людей, которые жестко придерживались приватизационного законодательства и пытались не допускать никаких льгот и привилегий, “топили” на том, что они не укладываются в сроки. Не раз мои ребята были на грани увольнения. Особенно часто приходили бумаги с требованием убрать Мостового.

Когда Петр Петрович схватился с “Газпромом”, пробивавшим для себя целый ряд льгот и привилегий, кто-то написал на него донос президенту. Мол, тормозит приватизацию отрасли. И Ельцин в жесткой форме потребовал его уволить. На самом деле задержка с “Газпромом” была связана не с тем, что Мостовой не работал, а с тем, что он ни в какую не соглашался на условия газовиков. Обвинения в отсутствии должного рвения были тем более несправедливы, что накануне Мостовой в прямом смысле свалился на рабочем месте: потерял сознание, работая больным. Поэтому, несмотря на президентский гнев, отбивал я Петра Петровича, как мог. Выговор ему организовал (дважды ведь за одно и то же, по неписаным бюрократическим законам, не наказывают), а президенту отправил “жалостливое” послание:

“…Вместе с тем, уважаемый Борис Николаевич, я убедительно прошу Вас не принимать необратимых решений по отстранению Мостового П. П. от работы. Он обладает уникальной квалификацией, работает ежедневно по 14–16 часов вообще без выходных. В настоящее время по моему настоянию на два дня

ушел на больничный после потери сознания на работе от переутомления в воскресенье 25 октября. К моей просьбе присоединяется и В. С. Черномырдин. Убедительно прошу Вас ограничиться решением о строгом выговоре, принятом по правительственной линии”.

Мостового мы отстояли. Но “Газпром” серьезные льготы пробил-таки себе: силы наши в то время были очень уж неравные.

Был и еще один мощнейший “наезд” отраслевиков на приватизацию, который чуть ни стоил последней жизни. Массовую приватизацию попытались подменить созданием большого количества финансово-промышленных групп.

Чем отличался процесс создания финансово-промышленных групп образца 1993 года от чековой приватизации? Чековая приватизация — это стандартная схема. Такая схема может нравиться или не нравиться, но ее явное преимущество заключается в том, что она контролируема. Пусть даже не на все сто, но в определенной степени несомненно. 51 процент надо отдать трудовому коллективу, а остальное выставляется либо на аукцион, либо на конкурс. При этом план приватизации утверждается в обязательном порядке инстанцией, представляющей интересы государства.

А что такое финансово-промышленные группы образца 1993 года? ФПГ — это уход от стандартной, схемы. Это — внерыночный механизм распределения собственности. То есть все, что остается после трудового коллектива, не на конкурс выставляется, а вносится в “очень хорошую” (обязательно!), “перспективную” (конечно!), “вертикально интегрированную” (безусловно!) финансово-промышленную группу.

Во главе же этой группы в обязательном порядке оказываются: министр (или замминистра), “хорошо знающий все проблемы отрасли”, Иван Петрович, с которым министр (замминистра) работал лет пять назад и на которого всегда мог рассчитывать, Петр Иванович, который просто вовремя подвернулся, и Петя — славный парень, который недавно создал новый хороший банк. Ура! Финансово-промышленная группа готова!

Тут же основатель, “хорошо знающий все проблемы отрасли”, утаскивает собственность, переводит на счета начинающего Пети кругленькую сумму и при этом не устает вдохновенно рассказывать сомневающимся про “технологическую зависимость” и единую производственную цепочку.