Приватный танец

— Почему? Почему ты так решил? — я слышу дрожь в ее голосе, мне чуток становится ее жалко, но не могу же я женится на ней из-за жалости.

— Потому что Я. ЛЮБЛЮ. ДРУГУЮ.

— Не правда! Ты не можешь так быстро кого-то полюбить!

— Я не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь.

— Марк.

— Диана, пожалуйста, — требую грубым голосом, — оставь все свои намерения вернуть меня. Мы с тобой никогда не будем вместе. Никогда. Ты молодая, встретишь еще свою любовь.

— Я тебя люблю! Тебя!

Я даже не смотрю на нее, надоела, тупо шагаю в гостиную, с чашкой кофе на руках.

— Альберт Иванович, — я опускаюсь на диван, рядом с мамой, целую ее в щеку, она мило улыбается и радует меня, — у меня немного времени.

— Придется уделить много времени, — требует старик, — арабы прислали к нам своего юриста, для составления контракта, мы должны быть там, чтобы вместе согласовать все пункты. Как только контракт будет составлен, и обе стороны его одобрят, они вылетят сразу же, для его подписания.

— Я рад, что вы решили остаться в деле. Нам обоим это очень нужно, — я пожимаю еще раз ему руку, уважаю, за то что не стал смешивать личные разногласия между мной и его дочерью, с бизнесом.

Настроение поднимается выше. Сегодня, определенно, мой день! Контракт с арабами почти в наших руках, выход на международный рынок не за горами, осталась моя девочка. Ну и ее сегодня заберу. Единственно омрачает то, что ехать надо к юристу именно сегодня.

— А встречу нельзя перенести на вечер? Или часа на два позже? — я успею к этому времени найти свою малышку, узнать все про нее, увидеть. Поговорить. Забрать. Успею, должен.

— Мы и так слишком долго откладывали. Они будут через час ждать нас в отеле “ КЛАН”.

— Уже через час?

— Папа, я поеду с вами, — Диана никак не угомонится.

— Это исключено! У нас деловая встреча, — второй раз за утро этот человек вызывает к себе уважение, когда устаканивается дочь. Которая вбила себе в голову, что мы должны быть вместе!

— Папа, ты поедешь с нами, — я огорчаюсь, отхожу к окну, набираю номер Халанского, — ты где, черт тебя подери? — примерно прикидываю время сколько нужно, чтобы доехать до отеля “КЛАН” и чертовски радуюсь, когда понимаю, что успею хотя бы взглянуть на папку, где собрана вся информация о моей малышке. Ну и фото. Я уверен, знаю там будет прикреплено ее фото, Халанский по-другому не может работать.

— Открывай дверь!

Я бегом иду к двери.

— Мы должны поторопится, — слышу голос отца Дианы, но это меня не останавливает, — а то можем попасть в пробку.

Я открываю дверь, впускаю Халанского, отбираю у него черную папку. Рядом выстраиваются Альберт Иванович с дочкой.

— Оо, все встречают меня? — кричит Халанский, — здравствуйте все!

— Пару минут, Альберт Иванович, и можем ехать.

Я иду в кабинет отца, Халанский рядом.

Закрываю за нами дверь и открываю папку.

Худощавая девочка, с длинными черными волосами улыбается на фото, приклеенное на первой странице. Снизу надпись: Стволова Злата Петровна.

— Это не ОНА! — я отшвыриваю папку на стол, достаю пачку сигарет, подкуриваю прямо в кабинете.

— В смысле не ОНА?

— Не она танцует для меня! Это абсолютно другой человек! — один за одним делаю затяжки, голова кружится и во рту горчит от едкого дыма.

— Это стопроцентная проверенная мною лично информация! В той ВИП комнате танцует ОНА!

— Ни хуя! Халанский, это не ОНА.

— Ты что сомневаешься во мне?

— Тут какая-то ошибка! Не знаю как так, но это не она!

После долгих споров с Халанским, разочарованный, без настроения, я еду в отель, где остановился юрист с Арабских Эмиратов. Хорошо, что отец поехал с нами. Потому что, что-либо соображать у меня получается с трудом.

Долгие переговоры по видеосвязи с самими арабами, с помощью переводчика, споры и поправки занимают весь день. Долбанный весь день мы торчим в отеле. Лишь к семи вечера нам удается составить контракт. Который уже подпишем на днях.

Вечером еле заставляю себя поужинать дома, чтобы не обидеть маму.

— Ты сам не свой в последнее время, — говорит мама, — что происходит?

— Все в порядке, — отвечаю равнодушным, уставшим голосом.

— От матери ты ничего не скроешь, — поддерживает ее отец, — да и от меня тоже. Ты каждый день возвращается поздно ночью.

— Это скоро прекратится.

— То есть, есть какие-то проблемы о которых ты нам не хочешь рассказать?

— Мама, правда все хорошо.

— Не верю я. Если не хочешь говорить… но хотя бы просто скажи, это из-за этого контракта?

— Мама, стал бы я из-за контракта так волноваться? Я говорили, что если Альберт Иванович передумает, то мне хватает того, что есть у нас. В нашей стране.

— Тогда…

— Оставь его, ну не видишь, не хочет он рассказывать.

— Как это оставь? — настаивает мать, — у него какие-то проблемы, мы должны знать и помочь!

— У меня нет никаких проблем, мама, правда. Поверь и не думай, ок?

— Нет, не ок! Я же вижу, ты в последнее время сам не свой. Раздражительный, злой, грустный, озадаченный, что-то есть. Что-то есть и ты не хочешь нам говорить!

— Девушка есть, — признаюсь, потому что маму колотит дрожь, я вижу, что она сильно волнуется.

— Это же хорошо! Или Нет?

— И одновременно ее нет, — я встаю из-за стола.