Приватный танец

— Майя, — безнадежно просит Демид, — скажи ей, что я хочу быть с ней. Рядом всегда, а не вот так вот на пару часов. Мне этого катастрофически мало!

— Дай ей время.

— Не могу. Нет времени, — Демид разводит руками, — я сам поеду, сам познакомлюсь с ее отцом. Попрошу разрешения встречаться с его дочкой!

— Ты серьезно? — Злата удивленно раскрывает глаза.

— Как никогда, — нагло подмигивает и допивает кофе Демид.

— Не вздумай!

Спор Златы и Демида заканчивается крепкими объятиями и смехом.

— Она сведет меня с ума! — Демид обреченно смотрит на меня, — я клянусь, что пойду сам знакомится со Стволовым!

— Демид!

— Мама, — к нам возвращается Женя, — я выбрала, где я буду спать!

Наш смех разлетается по квартире, отдаваясь эхом.

Позже, когда мы собираем с пола наши пустые стаканчики и пакеты, одеваемся и выходим.

Мы с Марком, Златой и Демидом отвозим Женю к Петру Михайловичу. Последний обещал не выходить из машины, но стоит рядом с нервно дрожащей Златой.

Петр Михайлович по привычке обнимает и целует меня в висок. Крепко пожимает руку Марку кажется, они уже знакомы. Потому как не представляются друг друг другу, только лишь Марк говорит, что он мой будущий муж. Чем удивляет и вводит меня в краску. Я рот не успеваю раскрыть, как:

— Не дай Бог волосок… хоть один… — Петр Михайлович замолкает, переводит взгляд на меня, — она мне как дочь!

— Можете в этом не сомневатся, — твердо и уверенно отвечает Марк, крепко сжимая мне руку.

Петр Михайлович переводит взгляд на Демида, мы все стоим на пороге дома, кроме Жени. Она первым делом побежала проверять своих кукол.

— Это мой друг — Демид, — представляет Марк, Злата опускает глаза, краснеет, они пожимают друг другу руки.

— Демид, рад знакомству, — он не отпускает руку Петра Михайловича, смотрит в упор, — мне очень нравится ваша дочь и я хотел, — он смотрит на бледную Злату, — я хотел бы, чтобы вы разрешили нам встречаться!

Боже!

Самые страшные слова произнесены, остается ждать выстрела! Шучу конечно. Надеюсь Петр Михайлович адекватный человек.

Я так волнуюсь, как никогда. И мне очень страшно сейчас за Демида, я хватаю руку Златы, сжимаю, даю понять, что рядом.

— Если вы позволите… — начинает Демид.

— Я не против! — Петр Михайлович улыбается.

— Я думал…

— Все в порядке парень, но… — мы все внимательно ждем, что за НО хочет выдвинуть Петр Михайлович, — не дай Бог с ее головы упадет хоть один волосок!

— Папа! — Злата обнимает отца, — я так боялась, что ты не примешь его!

— Что за глупости?

— Я думала он вообще сбежит от меня, потому что в наше время никто не спрашивает разрешения встречаться..

— Ну здесь особый случай, — Петр Михайлович смеется, еще раз пожимает руку Демида, — может мы пройдем в дом?

— Нет, извините. Но я хочу скорей поехать к маме..

— Терпения тебе дочка, знай, что мои двери всегда открыты для тебя. Поезжай, — он тяжело и грустно вздыхает, — она твоя мать!

Глава 45

В доме стоит абсолютная тишина.

Страшно, будто произошло что-то непоправимое.

Я вздрагиваю. Волосы становятся дыбом, тишина давит и нагоняет озноб.

— Асият, — слышу радостный голос отца и оборачиваюсь.

— Папа, здравствуй! — он обнимает и долго не отпускает.

— Прости меня дочка, — голос дрожит и срывается, — я в тот день… — он отстраняется и опускает глаза, — впервые в жизни не знал, что сказать. Как себя вести!? Я ничего не знаю, — он обреченно разводит руками.

— Я знаю, — слышу позади себя голос Самира, — Асият, — он обнимает и целует в щеки, а когда-то нервничал и психовал, когда я его целовала, вытирал рукавом место моего поцелуя.

— Где мама?

— Асият, — глаза Самира увлажняются, — ты уехала вчера, мы не договорили! Я хочу знать кто он, — Самир повышает голос, заметно трясется, на чуть покрытой щетиной лице крепко сжимаются сжилки. Он так похож на отца, такие же кудри, непослушно лежащие на лбу, такого же цвета глаза и губы, такие же тонкие, как у отца, — Асият, почему ты не хочешь говорить, кто он? Я его найду и убью!

— Самир, тише, маму разбудишь! — отец хватает его за руку и тянет в сторону гостиной, но он стоит, как пригвожденный к полу не отрывает взгляда с меня.

Я знала, что так и будет. Я знала, что этот дом полон воспоминаний. Не хороших воспоминаний для меня, поэтому не хотела приезжать сюда. Только из-за мамы. Один Бог знает, сколько ей отведено и я хотела бы хоть чуточку провести с ней свое время.

Да, она сделала непоправимое, непростительное. Но она моя мать. Сердце сжимается и отдает болью в грудь, душит, когда вспоминаю наши отношения, до тех злосчастных событий. Ведь мы были с ней не только мать с дочкой, мы были подругами. И все разбилось, наши отношения, моя любовь к ней, как хрустальная ваза.

Я ее люблю, но не прощу. Попытаюсь спрятать от нее всю свою боль, как смогу, постараюсь. Но смотря на нее, хоть и болезнь очень изменила ее внешне, я не могу забыть содеянное ею.

— Папа, — Самир повышает тон, но не кричит, — разве ты не хочешь узнать, кто обесчестил твою дочь? Ты не хочешь наказать? Мы столько лет не знали, где Асият?! МЫ не знали что с ней случилось и куда она подевалась, а ты просишь меня помолчать?