Привет, Чума

— Представляешь, они пробрались через дверь подвала и попали на кухню. А до этого кто–то из домашних забыл закрыть дежурный холодильник, в котором отец хранит старую голову дворецкого.

Из рассказанной Фрикаделькой истории Чума поняла, что эти два дебила проходили мимо открытого холодильника, и в этот момент голова вежливо попросила их закрыть дверцу. Ей постоянно нужен холод, иначе она жутко потеет, а пот вытереть, естественно, не может.

«Потому что нечем, руки не предусмотрены, а уши коротки», — всхрюкнула Чума.

Горе–налетчики, увидев говорящую голову в холодильнике не выдержали такого душевного потрясения и их нежные организмы сработали по неведомому никому рефлексу — у енотов началась медвежья болезнь.

— Всю кухню уделали, засранцы. Бегали и гадили пулеметными очередями, пока отец их не обездвижил, — снова заржал Фрикаделька, — Он был в лаборатории — что–то испытывал. Ну и прибежал на крики, когда уже все было обосрано от плинтуса до потолка.

— Слушай, а кто и зачем отрезал у дворецкого голову? — поинтересовалась девушка у ягуара.

Тот повалился на траву и забился в конвульсиях.

— Ни–ни–ни к–к–кто-о-о, — еле выговорил он, сквозь душивший его смех, и немного отдышавшись продолжил рассказ, — Это амулет так называется — Голова–дворецкий. Он передает все твои указания горничным и задает программу автоповару. В любой момент можешь сказать дворецкому, что тебе надо и к какому часу, а в нужное время все это выполняется. Ну например, во сколько ты будешь есть, где накрыть и что именно подать. Во сколько тебе потребуется какая–нибудь вещь и где она должна лежать. Ну и все в таком роде, короче, это просто магический администратор дома. Единственный его недостаток — он сильно греется. Старая модель, но отец к нему очень привязан, так что мы держим старичка в холодильнике. Кстати, отец и для тебя сделал допуск к дворецкому, ты же теперь член семьи.

«Сам ты член… малолетний», — ухмыльнулась про себя Чума.

Шагая к полигону, она мысленно прокрутила свой разговор с магистром в свете только что всплывших обстоятельств. Вывод был неутешителен — этот чертов приколист поимел ее снова. Девушка поняла, почему он прятал от нее свою морду и говорил сквозь зубы. Конечно же, чтобы не заржать. И чтоб она не поняла, как ее наглым образом разводят.

«Это будет наш маленький секрет… не так уж и сильно, не расстраивайся… я никому ничего не скажу… Черта с два, небось уже растрезвонил о своем розыгрыше всем, у кого уши были свободны. Хотя… Фрикаделька вон ни сном ни духом. Впрочем, сейчас узнаем.»

— А где сейчас Фрик? — спросила она мелкого, как бы между делом.

— Уехал на какую–то фабрику, сказал, что эти два енота оттуда. Он тебе сильно нужен? — поинтересовался Фрикаделька.

Ага, все–таки еноты–воришки оказались старыми знакомцами.

— Не особо чтобы и нужен… но жаль. Я хотела с ним в стрельбе поупражняться, — ответила Чума и вставила в игломет обойму, — По движущимся… и скачущим… широкими зигзагами, рыжим мишеням.

— Ну это не вопрос, для этого и я сгожусь, — Фрикаделька явно не понял в какую петлю он только что засунул свою черную головенку.

Видимо, и вправду подумал, что девушка собралась немного поупражняться.

— Может и сгодишься, — зло ухмыльнувшись, посмотрела на него Чума.

«Вот и нашлась мишень… за свои слюнявые взгляды… в общем, зря ты вчера смотрел куда не надо голодными глазенками.»

* * *

— Вас, дебилов, и на полдня оставить нельзя, — удрученно произнес Фрик, не переставая при этом водить лапами по телу Фрикадельки, лежавшего на спине в позе морской звезды, — Одна дебилка решила пострелять по живому… пока живому котолаку. Второй дебил почему–то решил, что сумеет защититься от иголок своими куцыми познаниями в магии. Завтра вы мой дом разнесете по бревнышку? Вот ведь, засранцы малолетние!

После последней фразы магистра у Чумы в голове щелкнул невидимый переключатель:

«Я тебе, кошак драный, скоро устрою веселую жизнь, ты мне еще за «засранку» ответишь.»

Девушка сидела возле Фрикадельки, отвернув голову в сторону, и держала тому хвост, которым он периодически дергал, пытаясь прикрыть свое хозяйство. В голове мелкого крутилась только одна мысль, и та была до крайности неприличная. То, что он воспринимается для Чумы просто как большая кошка, ему и в башку не пришло.

— Ты только не подсматривай, — умоляющим голосом прошептал он девушке.