Привет! Это я… Happy End

– АННИКЕН!!! – кричу я. (Получилось немного громче и злее, чем я хотела. Анникен вздрагивает, подбегает, подхватывает ящик с другой стороны, и мы идем дальше.)

Анникен смотрит на меня широко раскрытыми глазами, часто оборачивается, смотрит на Ларса, Рикке и Марианну, которые все еще разговаривают. Хотя мы уже далеко отошли от них, мы слышим возгласы и хохот Рикке и Марианны. Боже, им весело, они не торопятся вернуться в класс. (Жаль тех, кто будет пить их киснущее, а может быть, даже прокисшее молоко.)

– Мне кажется, ты приглянулась Ларсу, – вдруг говорит Анникен.

– Что-что? Не-ет!!! – кричу я в испуге. Что это она говорит, какое там, подумать такое!!!

– Но он ведь тебе нравится? – спрашивает Анникен.

– Фу-у! Нет! – почти кричу я.

И это правда. Ларс мне НЕ нравится. Вообще. Нисколько. К тому же я думаю, что он курит. Потому что от него несло табаком, когда мы стояли рядом. В его дыхании чувствовался табачный дым. Фу! – думаю я и вздрагиваю, вспомнив об этом.

Ну никак они не отстанут от меня

Хелле придет ко мне помогать с подготовкой ко дню рождения! Праздник будет сегодня вечером! УРА-А-А! О, ВЕЛИКИЙ ФАРАОН! Как я этому рада!!!

И тут на автобусной остановке меня окружают девочки DREAM Team. Я уже не такая счастливая, какой была две секунды назад. Смотрю на них. Интересно, что им теперь нужно.

– Значит, ты увлеклась Ларсом из девятого, Ода? Вернее сказать, Бэмби? – спрашивает Дина. (Не желаю обсуждать прозвище «Бэмби»! И вот опять эти приставания насчет Ларса!!! Что творится с людьми?)

– Нет. Я уже сказала! – раздраженно отвечаю я.

– Ты уверена? – спрашивает Рикке.

– Да, – говорю я и хочу закатить глаза к небу, но не закатываю.

– Ты не втрескалась в него? – спрашивает Марианна.

– НЕТ! – говорю я снова, как можно быстрее и громче.

– Почему же ты разговариваешь с ним все время? – спрашивает Рикке.

– Я с ним не разговариваю, – в ужасе говорю я. (Что еще за БРЕД?)

– Почему же он тебя называет «беби»? – подозрительно спрашивает Марианна.

– И Бэмби? – добавляет Элизабет.

– Этого я не знаю! – зло отвечаю я. Очень противно слушать всякую болтовню.

Интересно, почему они все время думают об этом болване? Если надо, пусть спросят его самого. Или им делать нечего?

К счастью, подходит автобус. Наконец-то я могу ехать домой!

Из всех девочек DREAM Team только Рикке и Агнес едут в этом автобусе. Я надеюсь, что они сядут не рядом со мной. (К счастью, так и случается, они садятся рядом со знакомыми парнями из девятого и десятого.)

Кстати, Агнес и Элизабет так и не сказали мне, придут ли сегодня вечером, но у меня нет желания лишний раз их спрашивать. Я искренне надеюсь, что они давно забыли про мой день рождения. Надеюсь, они не придут.

Подготовка

Уже почти без четверти шесть! Папа делает тесто для пиццы. Мы с Хелле надули воздушные шары, накрыли стол, украсили его и сделали все остальное, а дел было много. Мы положили вкусняшки (попкорн с сыром, чипсы, сладости) и разложили по тарелкам то, с чем потом можно будет приготовить пиццу: сыр, помидоры, оливки, кусочки ананасов, ветчину, пепперони, мясной фарш, лук, кукурузу, всякую всячину – на выбор, чтобы каждый ел то, что ему нравится. (Пирожки, булочки и печенье папа испек, когда мы были в школе.)

Ой! Подумать только, пятница уже наступила!!!

Все девочки сказали, что придут, кроме Агнес и Элизабет, как я говорила. (Они сказали «может быть»; что же, поживем – увидим.)

– Мама, – начинаю я и строго смотрю на нее.

– Да, Одадевочкамоя? – откликается мама.

– Когда они придут, – продолжаю я, – пожалуйста, не называй меня «Одадевочкамоя».

– Почему, Одадевочкамоя? – спрашивает мама.

– Мама! – почти кричу я. (Не зло, но надо быть немножко строгой.)

– О’кей, о’кей, о’кей, – соглашается мама, улыбается и целует меня в голову.

– И не целуй меня в голову! – продолжаю я, пытаясь увернуться.

– Ну хорошо, – говорит, смеясь, мама.

– И еще! – добавляю я, со строгим видом поднимая указательный палец. (Мама с улыбкой смотрит на меня, ожидая, что я скажу.) – Когда они придут, НЕ ГОВОРИ: «Привет, я мама Оды!» Хорошо?

– Но ведь это так и есть, – удивляется мама.

– Они и без этого знают, что ты моя мама, – продолжаю я почти сердито. (Но только почти.)

– М-м-м, – произносит мама; я знаю, она тянет намеренно.

– Мама! – кричу я. – Обещаешь?

– Да-да, Одадевочкамоя, обещаю, – говорит она.

С ней никогда не знаешь, как выйдет. Порой мне кажется, что она специально конфузит меня перед посторонними. Как будто получает удовольствие от того, что ее дочь смутилась. Это очень жестоко. По-настоящему причиняет боль. Мне это не нравится.

– Идут! – вдруг кричит Эрле.

– Идут! – тут же кричит Петер, словно он не Петер, а эхо.