Привет, это я (СИ)

Гарри засмеялся в голос и со стуком поставил свой стакан с огневиски на журнальный стол, сгибаясь пополам от смеха. Рон надул щёки и сделал вид, что смертельно оскорбился, а Гермиона, добавив про себя: «И невероятно скромен», закатила глаза и медленно поплелась на кухню, не в силах больше выслушивать их взаимные подначки. Когда вместе собиралась эта взрывоопасная смесь брюнета, рыжего и блондина, дом ходил ходуном от жарких споров, язвительных острот и даже маленьких драк, ограничивающихся яростными толчками и пинками по самым чувствительным местам.

В такие моменты нужно было подливать огневиски в их стаканы и срочно переводить тему, пока эти придурки не начинали вызывать друг друга на магические пьяные дуэли.

Блейз хорошо разбавлял эту горячую компанию своим чисто английским юмором и сглаживал углы, когда страсти особенно накалялись, но они с Фэй уехали в Америку и не планировали возвращаться до самого Рождества.

Гермиона и Драко отлично сыграли на чувствах собственных друзей в попытке примирить и воссоединить семью. Они всего лишь пригласили Блейза в гости, чтобы сообщить радостную весть о скорой свадьбе и прибавлении в семействе, и под этим сладким слоем счастливых новостей как бы невзначай подсунули ошарашенному Забини шестилетнего сына и несостоявшуюся жену. Драко старался держаться поближе к другу, чтобы тот ненароком не спалил дом или не прибил мисс Данбар на месте, но задеревеневший Блейз выпал на несколько минут из реальности, переваривая информацию где-то внутри себя в полном одиночестве.

Отойдя от шока и глотнув для храбрости сухого вермута из запасов пока-ещё-Грейнджер, он попросил Фэй на приватный разговор на втором этаже, и пока молодожёны ели мороженное, и всячески отвлекали малыша Бенджена, эти двое скандалили целый час, не потрудившись поставить заглушающее на комнату. Драко и Гермиона, собственно говоря, тоже не стали этого делать, порешав, что таким образом смогут предотвратить беду и вовремя вмешаться в случае чего, но, к огромному облегчению, их помощь не понадобилась.

Растрепанный и взбудораженный Забини слетел по лестницам и бросился к сыну, стискивая мальчика в объятиях, словно в последний раз. Пока Гермиона рыдала на плече Малфоя, растрогавшись от развернувшейся сцены, заплаканная и раскрасневшаяся после ссоры (или примирения?), Фэй с размаху грохнулась на подушки дивана, вцепляясь в стакан с терпким алкоголем.

Потерпев немного эту семейную драму, Драко в своей обычной и слегка язвительной манере попросил всех Забини удалиться наверх, чтобы не разводить в его доме лишнюю сырость, от которой никакая бытовая магия не будет в состоянии их спасти.

В тот же вечер Блейз забрал свою семью в собственное поместье и пригрозил Малфою очень серьёзным разговором, после которого не обещал вернуть его живым и здоровым, но Гермиона в свою очередь сказала, что сядет ему на шею в случае смерти будущего мужа и ему придётся терпеть её занудство всю оставшуюся жизнь.

Наверное, только это и остановило тогда Забини от непредумышленного убийства лучшего друга. В любом случае, ураган миновал, страсти поутихли и можно было снова дышать свободно.

До самого дня рождения Гермиона разрывалась собственными сомнениями и страхами. Она никак не могла поверить в то, что каждое утро просыпается в объятиях Драко, и ничего не мешает им быть вместе. Она боялась разбудить его и нечаянно спугнуть, боялась увидеть сожаление и холод в ярко-серых глазах, боялась застукать его за спешными сборами, и каждый раз её сердце останавливалось, стоило ему обронить фразу: «Мне нужно тебе кое-что сказать».

Но Малфой никуда не девался. Он улыбался по утрам, едва открыв глаза, просил на завтрак варёные яйца всмятку, окружал её заботой, а по вечерам утопал в собственной страсти, задыхаясь от каждого прикосновения. Он говорил грязные пошлости вперемешку с красивыми признаниями, читал что-то из французской поэзии по памяти и неизменно критиковал Шекспира, большую часть произведений которого успел зачитать до дыр за максимально короткий срок.

Драко очень быстро научился находить общий язык с друзьями Гермионы: умудрился расположить к себе Рона и подружиться с Гарри, сына которого обожал всем сердцем. Прежнее высокомерие и язвительность всё еще присутствовали в нем, и без них он вряд ли был бы тем человеком, в которого Гермиона когда-то влюбилась, но он старался изо всех сил, поставив на вершину собственных приоритетов счастье жены и матери своего будущего ребёнка.

Он повзрослел всего лишь за несколько недель, окончательно расставшись с образом холодного и злобного подростка, взирающего на мир с благородного трона, полностью надуманного им самим. Когда-то Драко был счастлив, заперевшись в тесной комнате наедине со своими предрассудками и страхами, но осознав на примере лучшего друга и собственных родителей, в какую ловушку себя загоняет, он навсегда покинул тесную каморку, из которой давно вырос.