Привет, это я (СИ)

Она знала про задание, но не знала, в чём оно заключалось. Не знала, что целью была вовсе не грязнокровка, а сам Драко. Это Принц змеиных подземелий должен был позорить себя рядом с ней на балу. Но так даже лучше. Пускай думает, что все именно так, как и представляет её умная лохматая головушка.

— За своим, нахер, следи, — бросила она, не придумав лучшего ответа, и уставилась в стол.

Малфой тщательно осмотрел её недовольную фигуру, придирчиво зацепившись за явно магловский внешний вид, и с ужасом заметил, что в груди пусто. Что ничего не бьётся внутри, отбивая органы и пробивая лёгкие, заставляя стенки глотки прилипать друг к другу и сжиматься в ком от ярости. Только тянущее куда-то в ноги чувство, скользящее по оголённым венам и мышцам.

Что-то перевернулось с ног на голову и это до смерти пугало его. Заставляло внутренности сворачиваться в комок сухих нервов, но не от очередной истерики мерзкой твари. Не было её. Она его бросила. Отгрызла себе лапу, чтобы сорваться с цепи, и просто исчезла.

Краска сходила с напряжённого лица, заставляя его взгляд блуждать по её гладкой коже. По узкому подбородку, по напряжённым скулам, спускаясь ниже к белоснежной коже. Будто он прикасался пальцами. Будто ощущал её тепло на самом себе, обжигающее и такое… Нет, не думай об этом. Нужно проверить. Нужно только кое-что проверить. Он поставит этот маленький эксперимент, и это будет их последний разговор. Он вырвет себе язык, но больше не проронит в её сторону ни звука. Ни одного грёбанного слова. Только проверить, вернётся ли тварь. А она должна была. Они ведь никогда не расставались.

Должна была вернуться эта тупая уродливая часть его. Без неё от него оставалась только половина.

Полчеловека.

— Твоё задание, Грейнджер, — его голос хрипел, каменея прямо в воздухе. Было почти преступлением сказать ей то, что он собирался.

Непростительным. Ужасающим.

— Что? — она подняла на него лицо. Тонкие брови хмурились, делая из без того большие глаза, просто огромными.

Ну, давай, доканай меня прямо здесь.

— Твое задание, Грейнджер, — повторил он, забираясь в эти чёрные омуты. — Поцелуй меня.

Звучало, как не требующий обсуждений приказ. Он до сих пор не верил, что сказал эти слова ей. Выбросил их в её нахмуренное лицо, ожидая реакции. Какой?

Гриффиндорка открыла рот от удивления, борясь с желанием прочистить уши, но быстро его захлопнула, раздувая щёки.

— Ты точно чем-то ударился, Малфой, — сквозь улыбку проговорила она, встала и начала собирать свои вещи со стола. — Мы с тобой ни на что не спорили, что бы я выполняла какие-то задания. И уж поверь, у меня хватит ума не делать этого и в будущем.

Мы с тобой.

Блять.

О нет, она же не думает, что это какая-то шутка. Нет. Не в этот раз.

Только в этот раз. Последний.

— Ты этого хочешь.

— Ты ошибаешься, — она почти смеялась, сжимая губы в попытках утихомирить улыбку. — И ты точно сошёл с ума.

Еще десять очков Гриффиндору.

Гермиона старалась не смотреть на него, не спеша, почти с ледяным спокойствием собирая вещи. Он говорил какую-то чушь, и она всерьез задумалась о его душевном состоянии. Нужно было скорее сбежать отсюда, пока она не наделала как-нибудь глупостей.

Стоп. Каких-нибудь? Она прекрасно знала, на какие именно была способна. И до мелких покалываний в языке хотела это сделать. Хотела, но не могла себе позволить. Обещала же себе, что покончит со всем этим.

Покончит с ним.

Гермиона покосилась на свою мантию, которая висела на вешалке у стола и сделала шаг, чтобы подойти и забрать её, но горячие пальцы больно сомкнулись на её кисти, останавливая. Почти дёргая на себя.

— Ну же, — шипел он сквозь зубы. — Сделай это.

— Отпусти меня, идиот, — она попыталась вырваться, делая отчаянный шаг, но её снова дёрнули, будто какую-то безвольную куклу на веревочке.

Малфой вцепился взглядом в её лицо, не давая никакой возможности скрыться от этих ледяных оков. Гермиона сделала ещё одну слабую попытку вырваться, но он только сильнее сомкнул пальцы, пробираясь ими до самых костей, и медленно потянул её руку на себя. Сжатую в маленький кулак и готовую впечататься в благородное лицо. Но кого она обманывала, он был гораздо сильнее. Сильнее. Горячее.

Чёрт побери, он был просто до охерения горяч. Настолько, что дышать рядом с ним становилось всё тяжелее. Настолько, что этот предательский двигатель — сердце так и бил поршнями с каждым новым ударом разрывая трещащие по швам цилиндры.

Он медленно поднёс её сопротивляющийся кулак к собственной груди и прижал к тонкой ткани свитера. Притянул его, словно растягивая тугую пружину. Кровь в момент устремилась к месту соединения их тел, больно пульсируя под кожей. Вырываясь из неё наружу. Пропуская через себя сотни киловатт электричества, прожигающего каждый сантиметр, каждый край и каждую клеточку этой слабой плоти.

И снова эта пустота внутри. Ни желания ударить, ни оттолкнуть, ни оскорбить. Ни окровавленных лап, раздвигающих рёбра и ковыряющихся в частях плоти. Он был пуст и заполнен одновременно. Бежал, стоя на месте, То ли от себя, то ли от неё.