Привет из Хальмер-Ю

Среди нас не нашлось знатоков военно-морского лексикона.

Мичман долго наблюдал за нашими манипуляциями.

– Баночки – это табуретки! А ЦП – центральный проход! – изрек он.

В кубрике пошло движение.

Мы схватили табуретки и уселись на центральном проходе.

Товарищ мичман выкрикивал фамилии, смотрел личные дела. Так продолжалось час. А может и больше.

Потом вдруг в кубрик заходят двое «гражданских».

Один с видеокамерой на плече, а второй с микрофоном в руках.

Местное телевидение Северодвинска решило сделать репортаж о молодых новобранцах.

Мичман отобрал несколько человек по какому-то ему одному понятному принципу.

Меня в том числе.

Потом сказал журналистам:

-Вот. С этими можете пообщаться.

Журналист спрашивает:

– Не боитесь служить?

А я ему отвечаю:

– Да нет. Не боюсь. Все служили – и мы послужим!

– Это хорошо, – улыбается журналист.

Потом я узнаю, что меня показывали по местному телевидению в новостях.

Когда я пришел с армии через 2 года, ходил на телестудию. Очень хотел себе на память видеозапись той передачи. Но к сожалению запись того выпуска не сохранилась.

Жаль, конечно…

После ухода телевидения мичман повел нас постригаться.

Матрос-парикмахер быстренько постригал всех «под ноль». «Вжик-вжик, следующий!» – примерно так шел процесс.

После процесса «оболванивания» нас повели «переодеваться».

Гражданскую одежду мы снимали и получали военное обмундирование. Натягивали на себя тельняшки, форму, кирзовые сапоги. Примеряли шинели, шапки. Остальное выданное имущество запихивали в рундуки (вещмешки).

Я случайно взглянул на себя в зеркало.

Да-а… Зрелище было не для слабонервных!

Еще немного пьяный, с помятым лицом, лысый, в тельняшке.

Выглядело и правда устрашающе.

– Вот, Дима! Теперь ты военный моряк! – сказал я отражению в зеркале.

После «переодевания» захожу в кубрик.

А вокруг все такие же лысые и в тельняшках.

Та-а-ак! А где же мой новый друг Андрюха?!

Мы с ним познакомились буквально пару часов назад.

Пытаюсь найти взглядом Андрюху.

Тот Андрюха был с волосами, с прической «ежик», в синем спортивном костюме.

А где он теперь тут?! Пойди-разбери!

Никак не пойму!

Пристально вглядываюсь в лица моих «товарищей по оружию» и все как на одно лицо.

Никак не найду Андрюху!

М-да… История…

Совсем скоро я привыкну к этому.

Вот только познакомился с человеком, пообщался.

А потом раз!

И его уже забрали, перевели куда-то.

Ну вот! И за мной пришли «покупатели».

Одеваю черную шинель и такую же черную шапку-ушанку (зимняя форма одежды ВМФ).

Накидываю на плечо рундук.

Покидаю ягринский ПТК-распределитель и отправляюсь служить дальше.

Куда именно? Я пока не знал.

Учебка

Еду по родному Северодвинску.

Вдруг все как-то стало по-другому.

Несколько дней назад я мог гулять по этим улицам.

Ходить куда захочу.

А сейчас я трясусь в кузове грузовой машины с надписью «люди».

Тихонько поправляю военную шапку-ушанку, которая чуть больше размера моей головы.

От легкой тряски при езде шапка постоянно падает мне на глаза. Я ее аккуратно поправляю обратно.

– Это от того, что голова лысая. Волосы отрастут, потом нормально будет, – успокаивает меня рядом сидящий сосед.

Минут через сорок мы въехали на территорию воинской части.

На въезде я прочитал надпись «Учебный отряд подводного плавания». Это была «учебка» на Первомайской в Северодвинске.

– Ну вот! Я опять никуда не уехал из Северодвинска, – промелькнуло в лысой голове романтика-Димки.

И это была последняя «гражданская» мысль.

Дальше уже на посторонние мысли не было ни времени, ни сил.

– Выгружайтесь! – прозвучал приказ.

Защелки кузова грузовика повернулись, откинулся борт. Мы попрыгали на асфальт.

– Так, бойцы! Построились! – крикнул сопровождавший офицер.

– Сейчас поднимаемся на четвертый этаж и заходим в роту. По трапу бегом! – пронзила морозный декабрьский воздух команда офицера.

С вещмешками за спиной, в длинных черных шинелях мы «залетели» на четвертый этаж.

В роте новоиспеченных бойцов распределили по взводам. Я попал во второй взвод.

– Второй взвод! Построиться! – звучит команда.

Тридцать новоиспеченных матросиков затопали кирзовыми сапогами по деревянному полу казармы и построились в одну шеренгу.

– Я ваш командир взвода старший мичман Мелешкин. Тут я вам буду и папа, и мама! – стоя перед строем, произнес Мелешкин.

– Так, сынки! Видите три звездочки на погонах? Это значит – старший мичман. А две звезды – просто мичман. Ничего! Скоро научитесь звания различать и соблюдать субординацию! – тыкая пальцем в погон, разъяснял товарищ старший мичман.

– Ерохин! Ко мне! – крикнул какому-то моряку Мелешкин.

Тот «пулей» подлетел к мичману.

И даже чуть не запнулся, когда подбежал.

– Да что ж ты! Держись за воздух – земля обманет! – произнес мчиман, пытаясь поддержать падающего моряка.

– А вот это заместитель командира взвода старшина второй статьи Ерохин. Видите, у него на погоне две полоски. Это значит старшина второй статьи, – поведал нам старший мичман.

– А теперь давайте с вами познакомимся, товарищи моряки! – старший мичман ходил перед строем и вглядывался в лица своих новых подопечных.

Мичман произносил чью-то фамилию. Моряк выкрикивал в ответ громкое: «Я!».