Привет из прошлого…

Толпа ветеранов не угомонилась. К ним подключились и простые, сердобольные граждане. Я обернулся к толпе, чтобы ответить, но именно один ветеран, заострив на мне свой взгляд, тихо произнёс: «Будь ты проклят!» И поднимая с пыльного асфальта свою фуражку, добавил: «Таким как ты, нет места в обществе!» Усмехнувшись над его высказыванием, коротко ответил: «Я уже проклят отец… до встречи на том свете!» Развернулся и продолжил путь. В магазине на оставшиеся деньги, взял две бутылки водки, коньяка, готовую колбасную нарезку, хлеба ржаного и банку огурцов. После закупки, я побросал все на заднее сиденье моей старенькой машины, которая верно ждала меня на парковке у дома. Сел за руль, запустил двигатель и отправился в свой заброшенный домик в селе Тёпловка, (под Саратовом) в котором когда-то я проводил своё детство. Сейчас он пустует с годов так 2007-ых. На выезде из города, со мной стали происходить какие-то странные вещи. На обочинах дорог, стояли указательные знаки с предостерегающими надписями, билборды с рекламой: «Вернись назад!» или «Жизнь кончилась? Что же дальше?». По включенной недавно магнитоле, абсолютно на всех радиостанциях проигрывались песни военных лет. Колеся по пустой трассе, я взял в правую руку маленькую бутылочку коньяка и откупорив ее зубами, сделал несколько глотков. Закурил. На душе стало сразу как-то тепло. В голову ударил дешевый алкоголь, и по телу пошло расслабление. Даже улыбка на лице сама по себе стала пробиваться. Стремясь к своей намеченной цели, я чуть ли не впервые за столько лет своего выгорания, почувствовал какое-то облегчение. Настроение стало каким-то необъяснимым. В правом кармане разрывался телефон. Жена. Разрывающийся мобильник в руке тут же был выброшен в открытую форточку двери автомобиля. Мне было уже просто не до всего. Сейчас мне хорошо и душа перед Богом моя чиста. Все тайное стало явным. Решение по себе я принял и обратной дороги не будет. За тридцать лет моей жизни, ничего хорошего не происходило. Обдумывая все это, я утопил педаль газа в пол и продолжал движение к намеченной цели.

Уже в Вольском районе (на въезде в село), я увидел то, что никогда раньше тут не находилось. Это придорожные памятники, с красными звездами на надгробьях.

– Откуда их тут столько? Могил больше чем жителей! Ни село, а сплошное кладбище! – вопросительно в голос возмутился я.

По дороге выехал на ту самую улицу, где находился наш дом, где когда-то кипела жизнь, и проходило мое детство. Спустя столько времени, наш дом превратился в сплошную груду хлама как изнутри, так и снаружи. Одна только полуразваленная покосившаяся баня чего стоит. Тот же деревянный забор с синей табличкой с номером дома, та же лавочка на которой вся наша улица резалась в «козла» или «пьяницу». На ней же праздновали свадьбы, поминали усопших. Меня накрыло такое чувство ностальгии, что я слегка всплакнул, в помин о моем ушедшем в небытие детстве и потерянной жизни в целом. В этом доме давным-давно проживали семейства Лёвкиных и Тураевых- моих прямых родственников. Но после их смерти, и нашего переезда в город, дом этот стал пристанищем алкоголиков и прочих забулдыг.

Припарковал свой автомобиль у колодца, напротив снятой с петель калитки. Забираю пакет из машины. Пробираюсь к дому. Старую, ржавую калитку открываю, роняя ее на землю. Дверь в дом была на распашку. Из коридора дико несло испражнениями и рвотными массами. На полу пустые бутылки, остатки еды (видимо с давних посиделок местных обитателей), использованная контрацепция. Прохожу дальше в комнату. Зажигаю свет. Стоит столик, над ним лампа Ильича. На том деревянном столе прирос тухлый, заплесневелый огрызок огурца, на фоне двух консервных банок из-под кильки в томате, полностью набитых окурками. Стряхнув рукой объедки, я расположился сам. Выпиваю рюмку. Вторую. Третью. Время идет. Первая бутылка закончилась. Я полностью опьянел, так как после каждой третьей стопки, выкуривал сигарету. В голову полезли мысли о том, что нужно написать письмо, своё последнее письмо, которое подведет итоговую черту моей жизни. К великому сожалению, ручки и бумаги в доме не оказалось и прекратив поиски, я принялся дальше опустошать очередную бутылку. За окном было уже совсем темно. Все двери нараспашку. Прямо напротив меня стояла панцирная кровать, на душке которой одиноко висела двухметровая веревка, которую я гипнотизировал взглядом. Последняя выпитая стопка, выжатая из очередной бутылки, дала мне старт на свершение своей окончательной цели. Вдруг, откуда не возьмись в доме появился трупный запах, который охватил всю комнату. Только я закуриваю последнюю сигарету и беру веревку, как нечто, жутко холодное схватило меня за руку. Передо мной стоял человек, тень которого не отображалась от лампы.

– Эх ты, внучок! Что же ты удумал?

Вытаращив глаза, меня так парализовало, что я не мог даже крикнуть от страха. А он продолжая смотреть мне в глаза, только гладил меня своей холодной, жилистой рукой, и говорил:

– Присаживайся! Есть разговор!