Привет, любимая (СИ)

      И я с ним согласилась. Этот вопрос даже не подлежал обсуждению. К тому же, мне страшно хотелось спать.

      - Бог с ней, со Светкой. У нее семь пятниц на неделе, а у меня только одна. И я хочу спать.

      - Так пойдем, - он сразу выпустил мою руку и встал. Но дальше не двинулся.

      У меня вдруг перехватило дыхание. Что со мной? Я же не шестнадцатилетняя девчонка. Восемь лет замужем. Может, просто отвыкла от Рыжего за полгода? Нет, вы посмотрите на него. У меня все внутри дрожит от волнения, а он стоит и нахально смеется мне прямо в лицо. Здоров стал - не обхватишь. Вон старенькая ковбойка в красную и зеленую клеточку уже давно мала и трещит по швам. И на плечах ткань вытерлась. Жалко. Я ее так люблю ... Он ведь в этой ковбойке был тогда в овраге.

      - Алечка! Что с тобой, золотко? - усмехнулся Рыжий. - Ты, кажется, спать хотела? Почему медлим?

      - Ты знаешь, Рыжий, я тебя все-таки слегка побаиваюсь.

      - В том-то и соль, - нравоучительно пояснил он, повертев указательным пальцем перед моим носом. - Это придает нашим отношениям особую пикантность. И не тяни время. Знаешь же, бесполезно.

      - О том, что тебя динамить бесполезно, знают, наверное, все медсестры в клинике.

      - Ну не все, конечно, - ехидно улыбнулся Мишка и перевел взгляд на потолок, - но молодые и хорошенькие знают точно.

      Ну вот. Так и есть. Ни одной мало-мальски приличной юбки мимо себя не пропустит. Юбочник! Хотя ... Что с него взять? Такому, как он, пять месяцев без жены - труба! Хорошо, что я ничего не знаю наверняка. После истории со Светкой он бережет мои нервы.

      - Почему бы тебе опять не переехать в клинику? - заметила я не менее ехидно, делая попытку выскользнуть из кухни. Пусть катится к своим медсестрам. Не получилось. Он схватил меня в охапку.

      - Пока рано. Дома есть одно очень важное дело, солнышко.

      - Какое? - я притихла, пытаясь усыпить его бдительность. Да разве его обманешь? Он стиснул меня еще крепче.

      - Пора детей делать. Время уже пришло.

      - Детей? - растерялась я.

      - У тебя что, плохо со слухом?

      - Нет ...

      -А почему переспрашиваешь?

      Хочу и переспрашиваю. И как, скажите на милость, не переспрашивать, если я не верю своим ушам? Нет, со слухом у меня действительно все в порядке. А вот в порядке ли у моего мужа с головой? О детях я уже и не мечтаю. Пока мы учились, нам не на что было прокормить даже одного. Затем Рыжему понадобилась ординатура. Он делал карьеру и становился хирургом с большой буквы. И вдруг - несчастье с тетей Ниной. Мишка всегда был против ребенка. Говорил: "Потерпи. Пока рано". Чего там рано? Время-то уходит. А вот сейчас ... Сейчас - против я. Ведь он опять усиленно займется карьерой. Карьерист несчастный. Благо, тетя Нина теперь дома. Заботы о ней и так полностью легли на мои плечи. Если еще и ребенок ... Я просто не справлюсь. Моя драгоценная свекровь не поможет ничем. У нее даже в долг брать бесполезно. Отец тоже останется в стороне. Он считает, что с таким супругом, как Рыжий, женщине не о чем беспокоиться. Ну и на что мы будем жить? На Мишкины сто тридцать?

      - Пусти, Миш! С детьми можно пока обождать, - серьезно сказала я, пытаясь освободиться. Шутить и смеяться расхотелось.

      - Еще чего?! - возмутился Мишка. - Самое время! Идем, любимая!

      Он оторвал меня от пола. Так и понес в комнату. На ходу закрыл ногой дверь. Поставил меня возле кушетки. Не торопясь начал раздеваться. Я делала то же самое. Я не люблю скандалы. А Рыжий не любит моего сопротивления. И не терпит на мне по ночам никакой одежды. Бесится.

      Тетя Нина постанывала во сне. Изредка всхрапывала. И мне показалось на минуту, будто время повернуло назад: мы опять слишком юные для окружающих, чтобы заниматься любовью; мы опять партизаним, как когда-то. А потом все соображения отлетели в сторону. Мишка дотронулся до моего тела ... Провел теплой рукой по моей груди, животу ... Сладкая истома вместо крови побежала у меня по венам, затуманила голову ... Он опять заставил меня забыть об этом мире ...

      О! Как эта проклятая цунами ломала меня! Как никогда раньше! А когда, наконец, вышвырнула на берег, сил не было ни на что.

      Мишка убрал голову с моей груди.

      - Ты, как ручеек в пустыне, Алька. Невозможно оторваться. Пью и никак не напьюсь.

      Я блаженно молчала. Счастье переполняло легкие и грозило разорвать их, если вовремя не вздохнуть. Вздохнуть? Растратить даже малую каплю? Удалось сдержаться. Пожалуй, давным-давно мы не горели таким пламенем, как сегодня. Или во всем виноваты последние полгода? А, может, Рыжий действительно решил делать детей? Не все ли равно? Я люблю его. И я так счастлива ... Счастлива, что он меня тоже любит.

      - Аль, - позвал Мишка тихо. - Ты спишь?

      - С тобой разве уснешь?

      - Кое-кто может уснуть и во время землетрясения, - нежно пошутил он.

      Улыбается. По голосу слышно.

      - В таком случае, землетрясение - мелкая помеха по сравнению с тобой, - улыбнулась я в ответ.

      - Отличный комплимент. Принимаю, - хмыкнул он и снова подгреб меня под себя. - Я оправдаю его сегодня во что бы то ни стало. Ах, ты, Василек мой...

      Я только охнула. И снова все закружилось перед глазами, как в калейдоскопе.

* * *

      - Ты одна? Миха дома?