Привет, Роза

С каждой страничкой Лия понимала, как менялось ее настроение в течение учебного года. Первая половина дневника почти вся была о проблемах домашнего задания, о том, что подумают о ней учителя и одноклассники. Все до появления Розы. Вот, ее первые друзья, которые заставили почувствовать все, что только можно. Началось с испуга и гнева. Переворачивая страницы, Лия погружалась в радостные и волнительные воспоминания, незабываемые открытия и увлекательные приключения. Лия улыбалась. Страницы были раскрашены в яркие цвета, обклеены блестками и наклейками. Везде красовались фотографии Марка и Розы. Улыбка не сходила с лица девушки. Влюбленными глазами она разглядывала фотографии, иногда краснела и вслух смеялась.

«Я выиграла свои первые соревнования!!!! Так волновалась, что хотелось упасть в обморок. Как такое вообще возможно? Я в первый раз добилась чего-то и радуюсь этому. Это не победа в олимпиаде, а что-то большее! Сердце готово выпрыгнуть из груди. Конечно, этого бы не было, если бы Роза меня не поддержала. Сейчас она в больнице, и это так ужасно, что я не была с ней. Она была со мной, а я нет. Это она должна была участвовать на соревнованиях, а не я. Не знаю, как помочь, ведь ничего не могу поделать. Я бессильна против болезни. Марк также бессилен, он хочет быть стойким, на вид у него отлично получается, но в его глазах я всегда вижу что-то страшное, призрачное. Когда он смотрит на меня, я не знаю куда деться. Я начинаю краснеть, пытаюсь отвернуться, но не могу и тогда вижу, как блестят его карие глаза. Я вижу в них золотые карамельки. Неужели то, что я чувствую к нему, называется любовью?»

«Почему болезнь именно у нее? Почему вообще нет лекарства на излечение этой идиотской болезни? Сколько денег дается на громоподобные великие олимпиады. А лекарства против рака так и не придумают. Это же несправедливо. Она не должна так просто уходить в пятнадцать лет. Она не может бросить своих родителей, Марка и меня. За какие грехи? Рак просто выбирает себе жертву? Роза была такой здоровой и яркой. Боже, почему я пишу о ней в прошедшем времени? А вдруг так и будет? Она останется такой только в воспоминаниях. Нет, это слишком несправедливо».

Улыбка Лии сменилась молчаливой грустью, разрывающей тоской. Внутри что-то отламывается и исчезает в неизвестности. Лия идет к концу своего дневника. К горлу подступает ком.

«Она может выжить!!!!!!!! Всего лишь Израиль. Этот далекий Израиль поможет. Все будет хорошо. Она выздоровеет и вернется такой же жизнерадостной, какой всегда была. Нужно только время. Ничтожненькое время».

Лия искривилась от того, что назвала время ничтожным.