Привет с того света

Тиберий попросил время на размышление. До утра. И Октавиану это понравилось. Значит, решение будет до конца осмысленным. И, если, даже, его придется убить, то уж не останется никаких сомнений в том, что это был единственный выход.

- Государь! Сама идея Великой Империи, замешанной, как тесто, на единой религии, меня вдохновляет! Я принимаю ее с открытым сердцем, не из страха и опасений за собственную судьбу, но, как разумное продолжение Рима! Однако, мысли мои, постоянно, возвращаются к одному - не уничтожит ли власть Бога, наделенного таким могуществом, власть самого императора?

Октавиан облегченно вздохнул. Тиберий с ним! Что до его сомнений, то, разве, его самого не терзают, подобные же, мысли? И разве они не свидетельствуют, более всего, об искренних намерениях Тиберия? Если бы, он согласился сразу и безоговорочно, если бы, у него не было никаких опасений за судьбу Империи, то это, как раз, и вызвало бы, справедливую настороженность и недоверие.

- Сын мой! - Октавиан заранее решил произнести эти слова, в случае, если не возникнет осложнений. Тиберий должен был оценить значение такого обращения и понять, что император сделал выбор, - Сын мой! Ты наполнил мою душу радостью и разорвал паутину тревог за наше будущее! Я счастлив!

Он подошел к Тиберию и обнял его.

- Твои опасения обоснованы и совпадают с теми, что недавно мучили и меня. Садись и выслушай внимательно то, что я тебе сейчас расскажу, а так же, сам почитай то, что рождается теперь благодаря усердию Николая, трудам Гая Кальвисия Сабина и Луция Пассиена Руфа, а так же, молодого Понтия Пилата! К этому, можешь причислить нескольких человек, неустанно корпящих над новым учением в Иудее, которых склонил к делу Николай и без которых, было бы, трудно насытить содержание традиционными и национальными подробностями, способными развить законы Моисея и заставить их служить делу Великой Империи.

Октавиан выложил на стол гору свитков, и они углубились в их изучение. Некоторые места Тиберий перечитывал по многу раз, словно, заучивая наизусть. Долго вглядывался в текст, который чуть раньше сумел успокоить Октавиана и дал ему возможность отбросить неприятные подозрения.

- А, взгляни, на это, - император протянул ему еще один свиток.

- Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемых для наказания преступников и для поощрения делающих добро. Ибо такова есть воля Божия. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо.

Тиберий отложил свиток в сторону и довольно рассмеялся.

- Такого Бога моя душа приемлет! Государь! У меня нет больше сомнений! Я готов идти с тобой до конца!

Через две недели Октавиан, с соблюдением всех формальностей, по закону, усыновил Тиберия. Вопрос о будущем императоре перестал будоражить Рим!

Иешу и Иоанн, сын Захарии, прибыли в Рим в один день. Первому исполнилось одиннадцать, второму - двенадцать. Николай, все такой же, худощавый, как и раньше, вел их по тесным римским улочкам, заняв место посередине. Мальчики были одного роста с ним, так что, три головы оказались на одном уровне: белая и не любопытная - в центре и две черные, кудрявые и непрестанно подпрыгивающие, на все реагирующие и ничего не желающие пропустить - по бокам.

Николай немного волновался. В школе обучалось к тому времени уже свыше двадцати ребят, и Николай знал, что Тиберий благоволил к одному из учеников, отдавая ему предпочтение перед всеми остальными. Известно было Николаю и то, что Тиберий, уже не раз высказывал мысль о том, что, именно, на этого ученика и следует возлагать основные надежды, что, именно, он и сумеет лучше других справиться с той ответственной миссией, которая ожидает избранника.