Привет с того света

— Пусть ползут. Чего их злить? И передай Федерико с Луххардом: пусть вынесут наверх ящик с бусами и платками. Раздадим этим чертям и спровадим…

— Плохо, что мы не знаем языка, — пробормотал Штольц. — Смотри, как они балабонят… Зеркальца им, похоже, нравятся больше, чем бусы.

Темнокожие гости, разгуливающие босиком по палубе, и впрямь выказывали не ко всем побрякушкам одинаковый интерес. Разноцветные стеклышки, вопреки уверениям литературы прошлого, они откровенно игнорировали, материю щупали, но не брали, а вот зеркальца хватали с явным удовольствием. Взамен на шеи матросов вешались целые гирлянды фруктов, что делало картину довольно потешной: сверкающий на солнце металл доспехов и гроздья бананов с финиками. Улыбчивые, беспрестанно что-то лопочущие туземцы сновали взад-вперед, кое-кто из них, забавляя команду, отплясывал, изображая что-то вроде танца живота, кривляясь лицом, закатывая глаза, по-клоунски сводя их в точку. Включаясь в игру, матросы с удовольствием передразнивали гостей, показывая не менее замысловатые трюки.

— Смотри-ка, во что они превратили «Горго»!

— Вот черти! Словно елку украшают!..

Штольц со смехом перегнулся через планшир. Передвигаясь на своих долбленых лодках вдоль смоленых бортов дикари развешивали тут и там связки бананов, плоды киви и манго, чешуйчатые ананасы. Нечто подобное они проделывали и с «Либерией».

— Пожалуй, стоит устроить у них в деревне небольшой праздник. И подарок какой-нибудь придумать для вождя…

Штольц замолчал, заметив, с каким испугом один из индейцев выронил из рук крупный кокосовый орех. На него прикрикнули, но, поймав взгляд капрала, тут же заулыбались, радушно замахали руками.

— Странно… — Веселость покинула Штольца.

И то же самое сказал Макс, стоя на борту «Горго». Но удивило его иное обстоятельство. Скользя взглядом по листве прибрежных джунглей, он уловил внезапную вспышку — отблеск, который могло бы дать зеркало или стекло. Только откуда ему взяться у бесштанных туземцев? Или успел подарить кто-то до них?..

Макс продолжал изучать подозрительное место и вновь уловил яркий блик. На этот раз он мог бы поклясться, что источник вспышки скрывается в кроне высокого дерева. Более чем странно! Что это? Наблюдатель, вооруженный подзорной трубой? Голозадый папуас с биноклем?..

Предположение было комичным, но Максу было не до смеха. Скорректировав фокус оптики, он перевел взор на деревеньку. Пальмовые листья на крышах — свежие, еще не успевшие высохнуть, бревна, подпирающие свод, растяжки… На кой черт им эти растяжки? Ведь это не палатки. А еще этот зеленый холм сразу за деревней. Да холм ли это вообще?..

Подозрения его росли. Он понял, что не верит в достоверность выстроенного на берегу поселения. Очень уж близко к воде и слишком все красочно. Словно декорации на театральной сцене…

Лейтенант оторвал от глаз бинокль и нахмурился. Если декорации, то для кого? Неужели для них?..

Коротко пискнула в кармане рация. Поспешно — даже, пожалуй, чересчур офицер выхватил плоскую коробочку и с щелчком выдвинул короткий прутик антенны. На связи был Штольц.

— Это я, лейтенант!.. Вот какое дело! Скажи, ты уверен, что фрукты, которыми нас тут потчуют, съедобны на все сто?

— Ты о гирляндах?

— Ну да! У меня эти фрукты уже и на мачтах, и на вантах. Вот я и подумал, а что, если…

— Бомбы?! — Мысль была дикая, но Макс все-таки сказал то, что внезапно пришло на ум.

— Это не я сказал — ты!..

— Ты что-нибудь заметил?

— Ничего конкретного, но кроется во всем этом нечто странное. И это их чрезмерное дружелюбие, и отношение к бусам… Я, конечно, понимаю, подозревать их глупо. Но ведь и Гершвин далеко не дурак. Мы в этом успели убедиться. Что, если он где-то на берегу?

Макс вспомнил о странном отблеске. — Пожалуй, надо спровадить эту публику. От греха подальше.

— А мы сейчас эксперимент проведем… Ты присмотри на всякий случай. — Что ты собираешься предпринять?

— Колупнуть один из подарков… Макс навел бинокль на «Либерию». Картинка его глазам предстала пестрая: около полусотни дикарей, смеющиеся матросы и изобилие экзотических фруктов. Однако отыскать среди всей этой толчеи высоченную фигуру Штольца не составило труда. Что-то шепнув на ухо Лику, капрал помахал издали лейтенанту и, протянув руки, сорвал один из «плодов». Гортанно закричал и зажестикулировал сидящий в каноэ индеец, но капрал не обратил на него внимания. Ножом диверсанта он резанул по тяжелому ананасу. А в следующую секунду Макс покачнулся от удара в голову. От неожиданности и боли он присел. По разбитым губам сочилось что-то теплое и соленое. Кровь?.. Он взглянул под ноги. На палубных досках валялось орудие, отдаленно напоминающее каменный топор. Пальцы его поползли к кобуре. Лейтенанта опередил Дювуа, выстрелив в метнувшего топор туземца. С криком, больше похожим на волчий вой, индеец рухнул на колени. Непрофессионал Дювуа угодил ему в живот. И тут раздался взрыв на «Либерии». Связка «экзотических фруктов» разнесла корму, к небу поднялись мощные языки пламени… Очнувшись, Макс выхватил из-за пазухи тяжелый «рейнджер-45».

— К бою!..