Привязанность (ЛП)

— Теперь я полностью твой, и никто не сможет забрать тебя у меня. Даже твоя мамочка.

Она сжимается вокруг меня, ее тело выгибается над кроватью, и она кричит мое имя в экстазе. Волны удовольствия проходят через ее тело, когда я пробегаюсь языком по ее клитору, дразню ее и слизываю сладкий нектар. Я хочу каждую каплю ее освобождения, прежде чем войду в нее своим членом.

Когда думаю, что с нее достаточно, я вытаскиваю из нее пальцы и облизываю их, постанывая от ее вкуса.

— Блядь, на вкус ты как конфетка.

Переворачиваю Аврору на живот и приподнимаю ее попку. Скольжу членом глубоко в ее киску и опускаюсь на нее, придавливая своим весом. Я прижимаюсь губами к ее уху и шепчу, пока двигаюсь в ней:

— Когда ты родишь моего ребенка, твои груди набухнут от молока. Я собираюсь сосать и пробовать твою сладость и там.

Аврора дрожит и приподнимает бедра, желая принять меня еще глубже.

— Ты проснешься набухшей и нуждающейся в освобождении. Сначала я буду лизать твою киску, пока ты не кончишь. Это сделает твое молоко сладким. Затем я буду сосать твои соски, пока оно не побежит по моему подбородку. Ты будешь ласкать мой член и позволишь мне кончить в твою руку, чтобы потом втереть мою сперму между своих ног. Это поможет исцелить твою киску после рождения нашего ребенка.

Хлюпанье ее мокрой щелки кажется таким неприличным в тихой комнате, и я посмеиваюсь.

— Боже, ты так чертовски возбуждена. Тебе нравится идея, что я сделаю тебя беременной. Ты получишь столько внимания от меня. Ото всех. Разве это не будет так хорошо, Звездочка? Ты будешь центром вселенной. Но всегда сначала моя.

— Я собираюсь кончить, — стонет она, напрягаясь всем телом.

— Конечно, собираешься. Ты такая красивая и идеальная. Давай, Аврора.

Она цепляется за простыни, когда я жестко толкаюсь в нее последний раз и тоже кончаю. Ее оргазм такой сильный, она плотно закрывает глаза, когда сжимает мой член мышцами, будто тисками. Я пульсирую внутри нее, отдавая все, что у меня есть. Как и буду делать всю нашу жизнь.

— Я люблю тебя, — шепчу я, переворачивая нас и заключая ее в свои крепкие объятия.

— М-м-м, — это все, что она может произнести, прежде чем снова засыпает.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку. Не могу дождаться, чтобы провести остаток своей жизни именно так.

Пятнадцатая глава

Аврора

Я смотрю на дом своего детства и чувствую, что печаль и одиночество больше не посещают меня. Ноа оборачивает руки вокруг меня, притягивая ближе к себе.

— Мы не должны делать этого, если ты не хочешь, — говорит он мне, что и делал в течение последних нескольких дней. Я сказала ему, что хочу увидеть свою маму, и знаю, что он беспокоится.

Я взрослый человек. Я не должна говорить с ней, если не хочу. Я могу больше никогда не встречаться с ней, и она никогда не узнает, что со мной произошло, но я хочу покончить с этим. Мне нужно это. Я опускаю руку к своему округлившемуся животу, к нашей малышке. Наша маленькая девочка никогда не узнает такую маму, какая была у меня. Она даже не узнает свою бабушку.

— Я не хочу, чтобы она начала искать меня. И думаю, в какой-то момент она начала бы это делать. Она считает, что я принадлежу ей, — напоминаю я Ноа и чувствую, как он напрягается от моих слов. Ему не нравится, что кто-то думает, что я принадлежу им.

Я хочу вернуться на свой остров, но если буду ждать момента, когда она начнет искать меня, к тому времени у меня на руках уже будет новорожденный ребенок. Я не хочу, чтобы хоть какая-то часть ее касалась новой жизни, что мы с Ноа создали. Обо всем этом нужно позаботиться до того, как наша прекрасная, идеальная девочка войдет в этот мир. Я прослежу, чтобы мама никогда не дышала тем же воздухом, что и наша малышка. В отличие от моей матери, я пройду через огонь, чтобы дать моей маленькой девочке самую счастливую жизнь.

Я улыбаюсь своему мужу, обожая то, какой он собственник и ревнивец. Мне это нравится. Никто никогда не обращался со мной так, будто я все для них. Что они не могут дышать без меня.

— Мы все знаем, что я только твоя, — я легонько толкаю его локтем, и он стонет, будто я действительно причинила ему боль, от чего я закатываю глаза.

Ноа опускает ладонь на мой круглый животик, будто успокаивая себя, напоминая, что я настоящая.

— Давай покончим с этим. Я хочу, чтобы ты вернулась домой, в нашу кровать.

Я делаю глубокий вдох и тянусь к звонку, нажимая на него. Раздается звон, и одна из домработниц моей матери открывает дверь. При виде меня, ее глаза округляются и почти выскакивают из орбит, когда она видит мой живот. Она отступает в сторону и впускает нас. Ноа не отпускает меня из своих объятий.

— Я приведу ее, — говорит домработница, практически выбегая из комнаты.

— Ты ничего не хочешь забрать отсюда? — он осматривается и переводит взгляд к лестнице. Я качаю головой. Не хочу ничего забирать отсюда. В мире нет ничего, что Ноа не дал бы мне.