Привязанности (СИ)

— Неправильный ответ, — и первый надрез нежно, почти ласково рассёк кожу на ключице, ровно настолько чтобы быть чувствительным и в тоже время совершенно не смертельным.

— Итак я жду?

— Дамблдор, это он попросил! — завопил не своим голосом старший Уизли.

— Значит Дамблдор, хорошо, а что именно он просил?

— Заняться девчонкой, чтоб не мешалась.

— Интересно, чем же она ему мешала?

— Не знаю! — вновь завопил Билл, с ужасом глядя на серповидный клинок в руках Поттера.

— А насиловать её он тоже просил? Входило ли в его просьбу причинение ей физического вреда? Или может быть магловские наркотики ты колол ей по его личному указанию? — Глаза Билла всё более расширялись по мере того, как до него доходило, что о его маленьком развлечении узнали и похоже придётся ответить.

— Тебе-то до этого какое дело, она моя законная жена, — попытался оправдаться Билл Уизли.

— Да в общем-то почти никакого, ну разве что самую малость, видишь ли тут закралось досадное непонимание. Дело в том, что Флёр тебя никогда не выбирала, носители крови вейлы вообще крайне трепетны в выборе партнёра и тут-то и есть один нюанс: видишь ли, она выбрала своим партнёром меня. Как думаешь, я очень обрадовался, когда в подробностях, не упустив и единого момента узнавал о том, как ты относился к той, что предназначена мне самой магией? Той, что стала тем светом, что вывел меня из депрессии, когда я после второго тура больше не желал всего этого. А затем у меня всё это отняли.

Я не знаю причины, да мне и не интересно. Дамблдор почему-то решил, что мои чувства к Флёр вредны для меня и заставил меня забыть о них, и видимо, подстраховался, чтобы Флёр не искала встречи. И ведь ему практически удалось, но ты всё испортил, тебе захотелось поразвлечься, надеюсь, что тебе было приятно, ибо теперь за каждую секунду её страданий ты ответишь и, поверь мне, я знаю, как не дать тебе умереть или, упаси предки, потерять сознание до того, как ты осознаешь всю глубину того, что именно ты натворил. — Новый надрез прошёл аккурат по центру груди. Заставляя Била взвыть.

— Ну что ты дёргаешься, я же только начал. Ты на свою голову возомнил, что тебе можно портить чужих девушек и не просто портить, но пытать и получать от этого удовольствие. Или у тебя иное мнение касательно того, как называются твои совмещённые с побоями оргии? — Глаза Билла выражали только поглотивший его ужас.

— Что ж, это тебе будет уроком, — в одно движение Гарри срезал кожу с правой половины груди изувера, посмевшего жестоко избивать и насиловать его любимую.

— Как же так приключилось, что никому не пришло в голову, что род Поттеров не такой уж и светлый? Как, скажите мне, такое можно подумать о потомках темнейшего рода Англии? — Следующий надрез повторил ранее сделанный, но был зеркальным.

— Как ярому служителю света пришла в голову сама мысль о жестокости, что приписывалась сторонникам тёмного лорда? — Новый взмах и вот мышцы груди полностью лишены кожных покровов.

— Но что меня более всего поражает во всем этом, так это то, что никому не пришло в голову, что за содеянное придётся ответить.

Медленно, почти нежно Гарри срезал плоть, сначала мышцы груди, затем кожа ног и рук и соответственно мышечные ткани, каждый надрез был чётко рассчитан, благо учебное пособие по ритуальным пыткам имелось в библиотеке. Пиршество смерти длилось уже четвёртый час и каждое своё действие Гарри озвучивал и вдумчиво пояснял своей жертве, которая, к своему ужасу, даже сознания лишиться не могла, что уж говорить о смерти, коли ни единой вены и тем более артерии до сих пор не было задето. Вопли этой падали Гарри даже не пытался услышать, тупое монотонное зачитывание эпизода за эпизодом и воздаяние за оный и ни одной эмоции в застывших словно заледеневших зелёных глазах.

Наконец резать стало попросту нечего, да и не озвученным остался лишь один эпизод, но он требовал наказать второго из братьев, ибо для Билла это было лишь ещё одним актом избиения и надругательства над беззащитной и безответной девушкой, тогда как для младшенького это было куда как более важно, ведь именно в тот вечер он впервые познал девушку.

Когда Билл испустил последний булькающий хрип, Гарри в одно движение палочки очистил родовой камень, абсолютно безэмоциональным голосом произнеся ритуальные слова. По залу прокатилась волна магии, лучше тысячи слов показавшая, что жертва принята во благо рода. Пришла очередь Рональда, тот бился в агонии пытаясь вырваться, когда Гарри посредством магии переместил его на родовой алтарь.

— Ну вот, теперь твоя очередь, — криво усмехнулся Гарри. — Ты же не думал, что я забуду про тот минет, что ты и твой брат заставили подарить тебе Флёр? — Рон замотал головой, — Это правильно, это хорошо, что ты помнишь, — одежда исчезла с тела юноши.

— Скажи мне, Рон, как ты мог? Я готов допустить, что Билл мог не знать о моих чувствах к Флёр, но ты?!! Ты тот, кто более других донимал нас, когда мы сидели в библиотеке. Как ты мог?

— Она тебе не пара! — Выпалил в отчаянии рыжий. — Неужели ты не видишь, во что она тебя превратила?