Привяжи меня

Он всегда быстро реагировал в чрезвычайных ситуациях; на панику просто не было времени, и он никогда не терял самообладания, потому что это едва ли могло помочь. Мысль о том, что Стерлинг зовет его, ничего не меняла; напротив, сейчас для Оуэна все было невероятно просто. Он сидит в машине, едет в больницу, а в конце пути его ждет Стерлинг, которому он очень нужен. Значит, надо ехать быстро, но не слишком, ведь авария задержит его, как, впрочем, и штраф, поэтому приходилось не думать о Стерлинге слишком много — иначе от боли и гнева упорядоченный поток мыслей, подсказывающих ему, где свернуть, когда сменить полосу, когда обогнать тупого урода, который просто ползет, превращался в хаотичный клубок.

Все просто.

Уже на больничной стоянке, захлопывая дверцу машины, он неожиданно понял, что почти не помнит, как сюда добирался.

Алекс ждал прямо у дверей, на лице его застыло что-то среднее между облегчением и страхом.

— Оуэн! Слава богу, вы здесь.

— Где он? — спросил Оуэн, отмахнувшись от сумбурных попыток Алекса шепотом объяснить, что случилось. — Неважно. Где Стерлинг?

— Сюда, — кивнул Алекс и повел его к палате, отгороженной от коридора не дверью, а одной занавеской. Нетерпеливо отдернув ее, Оуэн наконец увидел Стерлинга, тот лежал на каталке в одних джинсах и кроссовках на босу ногу. Сейчас, без рубашки, вывих заметить было нетрудно — его плечо было какой-то неправильной формы, Стерлинг неловко прижимал к груди больную руку.

Его лицо было очень бледным и мокрым от слез, но он уже не кричал. Оуэн направился к нему, разглядывая доктора и медсестру, которые стояли у стены и совершенно точно не помогали Стерлингу, просто говорили ему что-то — Оуэн не мог разобрать.

А потом Стерлинг перехватил его взгляд, и Оуэн заметил, как на его лице отразилось облегчение.

— Ты пришел, — едва слышно пробормотал Стерлинг.

Оуэн кивнул, не доверяя своему голосу. Он подошел к Стерлингу, прижал ладонь к его щеке — кожа была влажной и холодной. Стерлинг не сводил умоляющего взгляда с его лица, голубые глаза затуманились от боли.

— Дай им помочь тебе, — сказал Оуэн, нарочно делая так, чтобы слова прозвучали как приказ, а не как просьба. — Я буду с тобой, а когда они закончат, мы поедем домой.

Он повернулся к доктору, седовласому мужчине с самыми густыми бровями, которые Оуэн когда-либо видел — тот хмуро смотрел на Оуэна. Если этот взгляд должен был его напугать, то ничего не вышло.

— Ему делали рентген? Его осмотрели? Дали что-нибудь от боли? — спросил Оуэн, подняв брови, голос даже в его собственных ушах казался сухим и холодным.

— Нам только несколько минут назад удалось дать ему обезболивающее, но ничего больше. Он не хотел, чтобы к нему прикасались, а мы не хотели пристегивать его, пока он не расслабится хотя бы немного — слишком большой риск повредить нерв. — Доктор выглядел виноватым, но теперь Оуэн понимал, почему они ждали. — Если вы сможете заставить его полежать спокойно, мы вколем ему миорелаксант. Тогда можно будет сделать снимок, чтобы точно знать, с чем мы имеем дело, хотя учитывая, как он получил травму, думаю, с этим все и так ясно.

Оуэн перевел взгляд на Алекса, который теперь, когда Оуэн стоял здесь, выглядел не таким испуганным. Хотя, может, дело в том, что Стерлинг перестал кричать.

Видимо, поняв, о чем хотел спросить Оуэн, Алекс объяснил:

— Я рассказал им правду. Я не стал бы рисковать его здоровьем, даже чтобы защитить себя. — Оуэн сообразил, что Алекс, видимо, сказал, что вывих произошел по его вине, чтобы выгородить Кирка. Но это неважно. Кирком он займется позже.

— Стерлинг? — Оуэн посмотрел ему в лицо, чтобы понять, слышит ли тот. Стерлинг слабо кивнул. — Сейчас тебе сделают еще один укол, чтобы ты мог расслабиться. Я хочу, чтобы ты лежал и не двигался и позволил врачам сделать все необходимое.

Стерлинг снова едва заметно кивнул. Его губы покраснели и потрескались. «Наверное, искусал от боли», — подумал Оуэн и, подсунув руку ему под голову, утешающе сжал затылок. Стерлинг всхлипнул, когда Оуэну пришлось встать и отойти к изголовью каталки, чтобы доктор мог сделать укол.

— Скоро должно подействовать, — сказала сестра. — Постарайтесь успокоить его, и как только он чуть-чуть расслабится, мы попытаемся вправить плечо.

— Оуэн? — Боже, его голос звучал ужасно. Оуэн подтащил поближе стул и сел. Взяв здоровую руку Стерлинга своими, он осторожно сжал ее.