Привяжи меня

В клубе, наблюдая за их с Кэрол сессией, Стерлинг просто источал желание, и Оуэн насилу отводил от него глаза, но еще труднее было отказать ему. У Оуэна никогда не возникало проблем с тем, чтобы показать непокорному сабу его место, и он не сомневался в том, что найдет подход к этому новому нерешительному Стерлингу — и сумеет обуздать более знакомого Стерлинга, если тот вернется, — но работа это будет не из легких. Он лишь однажды брал в сабы совсем новичка — это был Майкл, и это было пятнадцать лет назад. Тогда Оуэн сам был не слишком опытным, но их окружали люди, к которым можно было обратиться за помощью, и они смогли продержаться… о да, смогли…

Сейчас он был слишком взвинчен, чтобы проверять работы или смотреть телевизор, поэтому Оуэн стал бродить по дому, собирая и расставляя по местам разбросанные вещи и поливая цветы, которые его мать наставила во всех комнатах. Те, что выжили, несмотря на то, что он забывал за ними ухаживать, оставались жизнерадостно зелеными, но Оуэну показалось, что листья у них слишком вялые.

Нужно обсудить все с кем-нибудь, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, и на свете был только один человек, к которому он обращался, когда его терзали сомнения. Да, Майкл уехал восемь лет назад — боже, да почти девять — и у каждого теперь своя жизнь, ослепляющая любовь превратилась в гораздо более сильную дружбу, но это не имело значения.

По крайней мере не больше, чем то, что последний раз они говорили по телефону полгода назад, и закончился разговор тем, что Майкл назвал его чертовым идиотом и бросил трубку.

Начало одиннадцатого, значит, в Сиднее обед. Самое то. Оуэн устроился на диване со стаканом виски и нажал быстрый набор.

Майкл ответил уже после третьего гудка, его голос звучал так знакомо, что Оуэн прикрыл глаза, наслаждаясь, упиваясь им — его звук бодрил и помогал расслабиться почище виски.

— Алло?

— Привет, — выдавил Оуэн. — Это я.

Этого было более чем достаточно, чтобы сказать Майклу все что нужно — Оуэн протянул пальмовую ветвь первым. И все же за этим последовала пауза, как будто Майкл обдумывал, а не бросить ли ему трубку, хотя оба знали, что он этого не сделает.

— Привет, — наконец ответил он. — И прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, просто послушай, хорошо? Я прощаю тебе прошлую ссору, но я не прощаю того, что ты так долго не звонил. Ты прекрасно знаешь, что я могу разговаривать с тобой сколько угодно, но только если ты позвонишь первым — я не собираюсь нарушать правила Дарена. Даже ради тебя. — Было так легко представить себе улыбку на лице Майкла. — Так что стряслось?

— Дарен был бы не против, если бы ты изредка нарушал правила, — заметил Оуэн, вспоминая их старую шутку, чтобы как-то справиться с облегчением, которое затопило его оттого, что он снова говорит с Майклом. Да, тот имел право злиться на него за то, что ему понадобилось столько времени, чтобы собраться с духом и позвонить. Оуэн даже пропустил день рождения Майкла, потому что все еще обмусоливал подробности их ссоры. — Ты портишь ему все удовольствие.

— О, поверь мне, удовольствий ему хватает. — В трубке послышался плеск воды… может, он моет посуду? Когда их с Дареном игра переросла во что-то более серьезное, Майкл настоял на полноценных отношениях — того же он когда-то просил от Оуэна, но тот не смог ему это дать. Теперь Майкл сидел дома, занимался их с Дареном хозяйством и, судя по всему, был до нелепости счастлив. — Раз ты не отвечаешь на мой вопрос, значит, что-то действительно не так. Что случилось?

— Скажем так… если я сделаю неверный шаг, в Австралии появится новый иммигрант. — Оуэн вздохнул. — Я вроде как встречаюсь со студентом. Не из моих, и он на последнем курсе, так что ему почти двадцать один, но все же…

Майкл восхищенно присвистнул.

— Ну, я чертовски рад за тебя, — сказал он, прежде чем Оуэн успел как-то умерить его явный восторг. — Слава богу, что ты наконец-то с кем-то встречаешься. Я уже начинал думать, что ты так и будешь заводить одну интрижку за другой, ты ведь понимаешь, что заслуживаешь большего. Он милый?

— Он настырный, самонадеянный и, когда я вел у него лекции, он сводил меня с ума, — сказал Оуэн, — но должен признать, вне аудитории, на коленях он довольно привлекателен. Милый? Нет. У нас что-то со связью? Ты не расслышал, что он мой студент?

— Но ты сказал, ему почти двадцать один, — возразил Майкл. Плеск воды прекратился, послышался звон посуды. — К тому же он не твой студент, что немаловажно. И ты ведь не стал бы связываться с ним, если бы в самом деле боялся, что он на тебя донесет, верно? Какой в этом смысл? И тебе же нравятся настырные и самонадеянные.

— Я знаю, — простонал Оуэн. — Черт, подумать только — наконец отшлепать его за все выходки… а как он выглядит, когда я говорю что-нибудь, чтобы спровоцировать его… Он просто… У него все на лице, он ничего не утаивает.

Майкл фыркнул.

— Похоже, он само совершенство. Неудивительно, что ты немного не в себе.