Привяжи меня

— Я знаю, что тебе нужно, — перебил Оуэн и толкнулся вперед… на дюйм, не больше. Тело Стерлинга было таким горячим, таким чувствительным. — Видишь? — Он подвигал бедрами вперед назад, медленно проникая глубже, на спине выступил пот, потому что, господи, этот тугой жар, окутавший его, казался невообразимым, и хотелось войти еще глубже, сильными рывками, чтобы Стерлинг принадлежал ему каждой клеточкой.

— Еще, — сказал тот, и, черт, это было очень похоже на требование, и Оуэн порадовался, что Стерлинг пришел в себя, прежде чем наказать его за нетерпение, выйдя почти полностью и строго посмотрев на него.

— Я сказал, что знаю, что тебе нужно, но не говорил, что ты получишь это, стоит тебе попросить, как бы сильно ты ни умолял. — Он провел рукой по груди Стерлинга, пользуясь этой заминкой, чтобы успокоиться и немного унять желание, от которого его всего трясло. Судя по тому, что он чувствовал сейчас, все могло закончиться секунд за тридцать, а его гордость не вынесла бы такого удара. — Сосчитай до двадцати для меня, Стерлинг. Медленно. Покажи, что умеешь ждать.

Звук, который издал Стерлинг, напоминал гортанный полувздох-полустон нетерпения и желания, но затем он осторожно перевел дыхание и едва заметно кивнул.

— Один, два. — Голос Стерлинга звучал хрипло; его ноздри раздувались после каждой цифры, и Оуэн чувствовал, как тот подрагивает.

— Семь. Восемь.

По телу Стерлинга пробежал озноб, и он сжался вокруг члена Оуэна, заставив обоих застонать. Оуэн знал, что это неспециально, поэтому ничего не сделал, только облизнул губы и стал ждать, когда Стерлинг продолжит.

— Одиннадцать. Двенадцать.

Оуэн чувствовал, как по лопатке стекает капля пота… было щекотно, и он стиснул зубы. На лице Стерлинга появилось какое-то беззащитное, доверчивое выражение, когда он досчитал до конца.

— Девятнадцать, — сказал он, сглотнув. И заставил себя выдержать ту же паузу, что и между всеми предыдущими числами, хотя Оуэн слышал, как от предвкушения зачастило его сердце: — О боже, Оуэн… двадцать.

— Ты никогда меня не подводишь, — прошептал Оуэн, начиная двигаться, и тут же задумался, что он такого сказал или сделал, чтобы вызвать это изумленное, благодарное выражение в глазах Стерлинга.

Его руки все так же стискивали спинку кровати, и с каждым медленным, осторожным толчком Оуэна, мышцы на них напрягались и перекатывались.

— Боже. Оуэн, пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста.

— Скажи мне, что чувствуешь, — приказал Оуэн, потому что обоим нужно было на что-то отвлечься. Он вышел и снова подался вперед, наслаждаясь жаром этого тела.

— Мне… хорошо. Это здорово. Я не могу… — Стерлинг задрожал и закусил губу; Оуэн приподнял его бедра и скользнул внутрь, слегка изменив угол, заставив Стерлинга застонать.

— Знаешь, как долго я хотел этого? Хотел трахнуть тебя? — Оуэн посмотрел на полувозбужденный член Стерлинга, лежавший у того на животе, и член шевельнулся, словно почувствовав его взгляд… мышцы Стерлинга стиснули Оуэна. — Хотел узнать, на что это похоже — чувствовать тебя вокруг себя, слышать, как ты кричишь, требуя еще?

Следующее его движение и правда заставило Стерлинга вскрикнуть.

— Быстрее. О боже, это… я не могу ждать.

Еще немного — и Оуэн тоже не сможет, ему просто необходимо утолить эту жажду. Он погладил большим пальцем головку члена Стерлинга и начал дрочить, в пару секунд приводя в полную готовность, не замедляя глубоких, плавных движений. Стерлинг замотал головой, мышцы рук натянулись, четко проступив под кожей. Наверное, все это время не отпускать спинку кровати было нелегко, но Стерлингу, похоже, было все равно, а Оуэн не собирался разрешать ему отпустить перекладину. Ему очень хотелось почувствовать на себе руки Стерлинга, но тогда пришлось бы лишиться этого замечательного вида — напряженных, натянутых мускулов.

— Двигайся, — сказал он хрипло, почти грубо, перед глазами поплыла серая пелена. Боже, он не хотел, чтобы это заканчивалось, но ему нужно было кончить, нужна была эта разрядка… Он выпустил член Стерлинга и сильно шлепнул ладонью по его ягодице, ему необходимо было услышать звонкий, идеальный звук шлепка. — Давай, кончи.

Стерлингу удалось пару раз неловко шевельнуть бедрами, прежде чем он закричал и кончил, изогнувшись всем телом под Оуэном, забрызгивая спермой его грудь и живот. Казалось, это самый сильный оргазм, который Оуэн когда-либо видел, хотя всего через секунду его настигла собственная разрядка… он сделал еще несколько движений, и его прошило сладкой судорогой. Дрожа, он повалился на Стерлинга, тяжело дыша ему в грудь.

Он не разрешал Стерлингу отпускать перекладину, но ощутил его ладонь в своих волосах. Стерлинг ничего не говорил, но его прикосновение казалось таким непривычным и одновременно таким знакомым, что Оуэн почувствовал, как его глаза закрываются.