Привидение гризли

В смысле красочности перемена была к худшему. Бронзоволикие дикари, одетые в расшитую бусами кожу, вооруженные луками и копьями, сменились "пьюками"6 в грубой одежде из домотканых материалов, со слишком высокой талией и короткими рукавами, из которых торчали длинные, похожие на обезьяньи, руки. И как нелепо выглядела войлочная или фетровая шляпа с обвисшими полями, обычно поношенная и изодранная, сравнительно с убором из раскрашенных перьев, не говоря уже о грубых сапогах из бычьей кожи вместо индейских мокасин - эта обувь по грациозности формы соперничала с котурнами древних.

Люди "страны Пайк" не отличались цивилизованностью и не обладали картинностью дикарей, но у них были качества, достойные восхищения.

Такой человек, вооруженный топором с лезвием в два фунта весом, с рукоятью в три фута длиной, заходил в сосновый лес, расчищал четверть акра, строил удобный бревенчатый дом - и все это за три дня! А из ружья в шесть футов длиной попадал в белку на вершине дерева и убивал зверька, не повредив шкурку.

Такими было большинство тех, кто при первых же сообщениях о золотых россыпях Калифорнии двинулся из Миссури, не дожидаясь, пока создадутся большие группы. Эти люди просто запрягали старую деревенскую пару, сами садились верхом и отправлялись в путешествие, по расстоянию равное плаванию Колумба, а по опасностям и трудностям превосходившее его.

По-прежнему с западных границ Арканзаса и Миссури устремляется все тот же и так же организованный поток эмиграции.

Даже сегодня путешественник, пересекающий равнины, может встретить одинокий фургон в сопровождении одного или двух мужчин - один верхом, второй на сиденье кучера. Внутри, под изношенным пологом, одна или две женщины; вокруг них с полдесятка детей всех размеров и возрастов, а один или два постарше трясутся верхом вслед за экипажем.

Именно такое зрелище предстало моему взгляду, когда я сам направлялся в Калифорнию в составе небольшого отряда, пересекавшего равнины скорее ради удовольствия, чем из выгоды.

Как обычно, мы сопровождали группу эмигрантов, которые намерены были поселиться на берегах Тихого океана. На хорошей лошади я проехал вперед. Меня сопровождал спутник, тоже на хорошем скакуне и хорошо вооруженный. Нашей целью было изучение природы в отсутствие людей. Мы надеялись увидеть снежного барана или медведя, прежде чем их спугнет наш караван.

Мы вступили в район Скалистых гор и ехали по одному из дефиле7, когда вместо дичи увидели впереди фургон. Маленький и нелепый, с поношенным коленкоровым навесом, он со скрипом медленно продвигался по каменистой дороге.

Подъехав, мы обнаружили в нем одну женщину. Держа у груди ребенка, она сидела среди кухонных принадлежностей. Мужчина, который мог бы быть ее мужем, но не походил на мужа, сидел на облучке впереди и управлял двумя лошадьми, которые с трудом тащили фургон.

Так как ни она, ни он не обратили на нас особого внимания, мы только поклонились, проезжая мимо, и поскакали вперед. Конечно, нас удивил этот одинокий старый фургон с его содержимым - мужчиной, женщиной и ребенком, двигающийся в Калифорнию. Достаточно, чтобы возбудить любопытство и строить предположения.

Мы все еще говорили об этом, когда боковое ущелье, способное дать прибежище снежному барану или медведю, заставило нас свернуть с дороги. Мы решили, что сможем вернуться на дорогу кружным путем. Лошади у нас свежие и выдержат несколько лишних миль.

Свернув в боковое ущелье, мы начали подниматься. Ехали мы молча, в надежде на удачный выстрел. Временами в таких ущельях пасутся дикие овцы, которые иногда приходят пить из ручьев, протекающих по дну. И когда начинают убегать по крутым склонам, их можно подстрелить.

Однако главная причина, по которой мы покинули тропу, заключалась в том, что два человека из нашего каравана - наш проводник и еще один проехали вперед, чтобы выбрать место для ночевки.

Пока они едут перед нами, у нас нет надежды встретить дичь на торной тропе. Именно поэтому мы с нее и свернули.

Поднявшись на значительную высоту и не встретив в зарослях никого крупнее сойки, мы оказались на каменном выступе. Крутой обрыв мешал продвижению вперед, и чтобы снова выйти на основную тропу, нам следовало вернуться по боковому ущелью.

Раздосадованные двойной неудачей, мы уже готовы были направить лошадей вниз, когда до нас донесся из ущелья какой-то звук. Мы продвинулись на шаг-два вперед и, вытягивая шеи, заглянули вниз с края обрыва.

Да, там, внизу, был источник звука - группа людей, очевидно, с того же фургона.

В центре находился типичный человек из "страны Пайк", в домотканой куртке с высокой талией и короткими рукавами, в поношенной войлочной шляпе, в тяжелых грубых сапогах с заткнутыми в них брюками. Он сидел верхом на лошади, вполне соответствовавшей всаднику по своей грубой внешности. Человек был высокий, длиннобородый, в зубах он держал трубку. За спиной торчал ствол длинного ржавого ружья. К седлу были прикреплены сковорода, котелок для кофе и несколько других предметов посуды и кухонных принадлежностей.