Привидение с брошкой

– Не хлеб, а зерно. А мельник на ней был старый колдун. Он ходил весь в белом, а на плече носил черного ворона. И говорят, в тыща шестьсот каком-то году при осаде замка сэром Артуром Длинный Меч мельник пытался отравить воду. Это ему не совсем удалось, и сэр Джон Молчаливый повесил его на флюгере Западной башни.

– И мельницу разломали?

– Разломали. Ручей пересох, а подземный водоотвод, по которому вода текла в замок, засыпали.

– Круто, – сказал Алешка.

– И хорошо засыпали? – почему-то спросил папа.

– А что? – насторожился Мишель.

– А то, что к развалинам проложена тропка, вглядись.

– А… – Мишель махнул рукой. – Тут хватает всяких бродяг. Они иногда там ночуют.

– Неприятное соседство.

– Ничего. Мой Дворецкий живо находит с ними общий язык.

Безграничные владения Мишеля протянулись через весь холм, захватили часть вересковой пустоши и порядочный край болота.

– На пустоши я буду разводить фазанов, – мечтал Мишель. – Они очень красиво смотрятся со стороны, на фоне кустов и трав.

– А болото тебе зачем? – поинтересовался папа.

– Для романтики…

– Он там будет собак Баскервилей разводить, – пробормотал под нос Алешка. – Они хорошо смотрятся на фоне болот.

Но Мишель его услыхал и обрадовался:

– Блестящая идея! Я покрою Грея светящейся краской – пусть на болоте пасется. И отпугивает диких зверей и бродяг.

– А я еще лучше придумал, – похвалился Алешка. – Надо ему сшить леопардиновую шкуру. На молнии.

– Точно! – подхватил еще одну блестящую идею Мишель. – И посадить его на дерево. Он будет оттуда на гостей прыгать. Они будут счастливы.

Тут он остановился и заставил нас оглянуться.

– Полюбуйтесь на замок при солнечных лучах. Великолепно, да?

В самом деле великолепно. Замок угрюмо высился над холмом. И казался вечным и непобедимым. Издалека, когда потерялись вдали все мелкие приметы нашего времени, казалось, что он настороженно ждет вражеской осады, что за его стенами и в глубине башен торопливо готовятся к отражению нападения, занимают места у бойниц, натягивают на луки тетивы, закладывают толстые короткие стрелы в арбалеты. Которые пробивают непробиваемые доспехи.

Мишель тем временем рассказывал историю замка. Хвалился изо всех сил:

– У меня там есть места, где триста лет не ступала нога человека. Есть глубокие подвалы со скелетами, пыточная камера.

– А привидения есть?

– До крыши! На любой вкус. И с цепями, и без голов. Но они смирные. За столько лет им все это так надоело. Тем более что никто их не боится. Даже наоборот – ищут с ними знакомства. Один наш россиянин, крутой бандюга, все уговаривал ему Аннушку продать. Я, говорит, на Рублевке ее поселю. У меня, говорит, там тоже подвалы есть.

– А Аннушка – это кто?

– Анна Болейн. Ей голову отрубили. Так она уже пятьсот лет с ней расстаться жалеет. Так и таскает под мышкой. Этот кент, как увидал ее в полночь возле своей кровати – он как раз в Западной башне ночевал, – так прибалдел. «Круто, – говорит. – Сколько за нее возьмешь?» Но я своими принципами не торгую, – как-то не очень ясно высказался Мишель.

– А у этой Аннушки, – заинтересованно спросил Алешка, – дети есть? Прынец?

– Прынец? – Мишель озадачился на секунду. И вдруг рассмеялся. – Ах, принц! Принц Эдуард. Есть такое привидение. Мы его Эдиком зовем. Озорник. А откуда ты знаешь?

– А он ко мне приходил. Ограбить меня хотел. Свечку ухватил.

– Постой, Мишель, – сказал недоверчиво папа. – Ты ничего не путаешь? Ведь и Анна Болейн, и юный принц Эдуард, и его младший брат казнены и замучены в Тауэре. Там они и числятся как привидения.

Мишель не смутился.

– А я их перекупил. Да ладно об этих древних обитателях. Вы посмотрите только, какие флюгера на башнях я забацал. Точные копии настоящих. Те-то уж давно проржавели и рассыпались.

Алешка уставился на эти флюгера. Они были очень красивые и все разные. Один в виде зубчатого флага, другой – в виде дракона с распахнутыми над спиной крыльями, третий – скачущая лошадь, еще один – стражник с копьем.

– Красивые, – сказал Алешка. – Только врут все.

– Чего это они врут? – обиделся Мишель за то, что он лично «сбацал». – Они прекрасно показывают направление ветра.

Папа тоже пригляделся к флюгерам. И тоже заметил, что у них нет согласия. Лошадь, Стражник и Флаг уверенно показывали на запад, а Дракон – в другую сторону.

– А ведь верно! – Мишель шлепнул себя в лоб ладонью. – Я ведь тоже как-то видел, что Дракон не туда кажет. Но это было утром, а вечером накануне у меня был большой прием. И я подумал, что мне мерещится от… усталости.

– От неумеренной усталости, – усмехнулся папа.

Они еще полюбовались замком и пошли обратно.

– Опа! – вдруг сказал Алешка. – И Стражник заврался!

Флюгер в виде стражника вдруг медленно повернулся на оси и указал копьем еще в одну сторону.

– Я с этим разберусь, – сердито пропыхтел Мишель, взбираясь на холм. – Небось это Эдька балуется. Прынец.

– А у вас что? – спросил Алешка. – Привидения и средь бела дня по замку шляются?

– Смотря какие, – опять непонятно засмеялся Мишель. – Эти шляются. Узнаешь в свое время.